Волны словно кенгуру

Я взял матросский инструмент - швабру, ведро, - но тут хлестнул тёплый тропический ливень, смыл с судна всю пыль и грязь почище заправского боцмана, выровнял волны, и по воде во все стороны зачиркали хвостами стаи летучих рыб.

На палубу выбралась вся команда.

Радисты монтировали антенну. "Чудеса ботаники" высаживал в банку новую рассаду, а боцман - молодой, высокий - прохаживался рядом и насмешливо приговаривал:

- Палуба - это железо, металл! Всё на ней должно быть железным! - И он показывал мозолистую ладонь, будто она тоже была из железа. - А тут на тебе! Чудеса ботаники, трав-ки-муравки.. .

Но Валерий Иванович спокойно продолжал своё дело. В дверях появился Фёдор Михайлович:

- Правильно, Валерий! Боцман ещё спасибо скажет! Боцман хотел что-то ответить, но посмотрел на помощника и воскликнул:

- Вот это другое дело!

Фёдор Михайлович, держа несколько крючков, спаянных вместе, обматывал их красными тряпицами,

- Кальмарницу готовлю. Кальмаров ловить, - сказал он.

- Эх и половим кальмарчиков! - обрадовался Ваня. - А потом их на сливочном масле, с лучком, а? - Глаза под очками сверкнули. - Всю команду накормим. Да ещё с жареной картошечкой.. . Объедение!

Видеть кальмаров я видел, а вот чтобы тянуть на крючке, этого мне не приходилось. Так бы и я половил!

"Чудеса ботаники" вдруг подпрыгнул, как мальчишка, схватил фотоаппарат и бросился к борту:

- Дельфины! Какие дельфины! ..

Что дельфины! Надо готовить крючки. Впереди - кальмары.

ПОДПИСЬ КАЛЬМАРА

Как-то под вечер по правому борту возникли и скоро исчезли голубые прозрачные острова. А впереди открылся странный берег. Прямо из воды торчали жёсткие кусты, кое-где они поднимались над водой на спутанных корнях, будто на лапах.

Тут и там посреди залива одиноко стояли пальмы.

Вот сверкнул впереди огонёк на каком-то судне. Мигнул одинокий маяк.

Капитан дал на берег радиограмму, что мы подходим к Бангкоку. В ответ сообщили: "Ждите. В порт поведём утром". На баке загрохотала цепь. Плюхнулся в воду якорь. И всё стихло.

В распоряжении у нас была целая ночь. И после ужина вся команда повалила на корму за Фёдором Михайловичем.

Я притащил большую электролюстру, вывесил за борт и включил. В воду упал луч света, и сразу с трёх сторон вниз полетели кальмарницы.

Лиловое небо стало совсем тёмным. Из прибрежных джунглей уже доносились неясные ночные звуки, цверенчали цикады. Над мачтой всплеснулась тень - порхнула, закружила летучая мышь.

Фёдор Михайлович сказал:

- Ничего, сейчас совсем стемнеет, пойдут кальмарчики. И вдруг кто-то крикнул:

- Смотрите!

Мы перегнулись через борт и увидели, как из глубины всплывает бурая вьющаяся лента. Она подняла над водой плоскую голову и ушла вглубь. У меня мороз побежал по коже.

- Змея! - крикнул боцман. - Дёргай!

- Я её сачком! - сказал Валерий Иванович. Но к борту подошёл капитан:

- Не трогать, она ядовитая.

Змеи выныривали одна за другой, а кальмаров всё не было.

Фёдор Михайлович зевнул. Дёргать леску ему надоело, и он отдал её мне.

Я налёг на борт и потянул крючок на себя. В воде блеснуло что-то прозрачное, как целлофан. А матросы вокруг меня закричали:

- Да что же ты, дёргай, тяни! Осторожно...

Я торопливо стал тянуть леску. Внизу за бортом кто-то затрепыхался. Но я подтянул добычу выше, и рядом со мной зафыркал живой прозрачный мешочек. На меня смотрел маленький злой глаз, дёргались короткие щупальца.

Я сбросил мешок на палубу, нагнулся, чтобы рассмотреть, и вдруг он подскочил, хрюкнул и стрельнул в меня из острого хвоста чёрной жидкостью. Вся палуба вокруг стала чёрной, а но моему лицу и но рубахе поплыли чернильные пятна.

- Что, есть? - раздался рядом радостный голос, и звякнуло ведро, которое Ваня принёс для кальмаров.

- Есть! - крикнул я, бросая добычу в ведро, и показал на рубаху. - Не видишь?

- Ишь, - рассмеялся Ваня, - это они дымовую завесу устраивают. Обманывают. Чтобы ловили чернильное пятно, а не их.

Теперь маленькие моллюски шлёпались на палубу один за другим и выбрасывали струйки чернил. Ваня осторожно складывал кальмаров в ведро, отодвигаясь как можно дальше.

Но вот джунгли осветила яркая зарница, над берегом поплыло мохнатое душное облако, дотянулось до нас. Небо треснуло от молнии на несколько гигантских кусков, и на весь залив рухнул гулкий тяжёлый ливень.

Ваня подхватил ведро, нырнул в камбуз. За ним бросились другие. Громыхал гром, светились молнии, сверкали струи дождя. Я весь промок. Но кальмары носились в воде, как маленькие снаряды, и я всё дёргал леску.

- Может, хватит? - сказал наконец Фёдор Михайлович. С чуба у него струйкой текла вода. - Да и рубаху надо выстирать. А то так и вернёшься в Москву с кальмарьей печатью и подписью.

НА СПИНЕ УДАВА

Дождь прошёл. К утру небо очистилось, и последние облака, как прозрачная стайка кальмарчиков, скользнули за горизонт. Протолкнулся сквозь воду край солнца, и вдруг всё ожило, заговорило.

- Так, приготовиться! Сейчас трогаем! - почти пропел Иван Савельич.

Я завернул на минуту в рубку. Там штурман Веня уже с хрустом прокалывал карту иголочкой циркуля.

- В-вот г-где п-пойдём петлять, - показал он, - на спине удава.