Вольные упражнения

— Тань, ты вообще уставать умеешь? — поинтересовался Блинков, когда узнал, что Таня собирается бежать на тренировку.

— Умею, и не меньше, чем все другие, — ответила она. — Просто такой режим дня мне привычнее.

В итоге Таня всё же решила не спешить. У неё оказалось достаточно времени, чтобы забежать домой, принять душ, пообедать, переодеться и снова идти в школу.

Помня слова Виктора Ивановича, что спортивный зал сегодня будет открыт долго, она всё делала спокойно и размеренно. Таня даже основательно продумала и прикинула в своей тетради, чту хотела бы выполнить на сегодняшней тренировке, чтобы использовать время максимально продуктивно. Впереди были майские праздники: вполне возможно, в школу вообще сложно будет попасть в эти дни, так что сегодня следовало поработать над собой с удвоенной силой. Возможно, даже увеличить время тренировки, если Виктор Иванович позволит.

Таким образом, Таня добралась до школы уже ближе к вечеру.

Когда Таня оказалась в коридоре, который вёл в спортивный зал, в голове её вновь всплыла непонятная фраза учителя физкультуры: «Они будут допоздна». Поводом к этому послужили грубые мужские голоса, которые доносились из спортзала. Это были явно не ученики школы. И учителя это тоже были вряд ли. Какой смысл им собираться в спортивном зале?

Таня замедлила шаг, но всё-таки решила зайти и разобраться, что же там такое происходит.

— О-о, Танька! — воскликнул Виктор Иванович, увидев застывшую у входа фигурку Серебряковой. — А мы тебя давно ждём! Заходи! Будь как дома!

Он неуверенной походкой направился к ней.

Таня поморщилась: в нос ей ударил сильный запах алкоголя. Она терпеть его не могла. Этот запах напоминал ей о раннем детстве, когда им, казалось, была пропитана вся квартира, где они жили с мамой, а на кухне постоянно стояли пустые бутылки. Своего отца Таня практически не помнила, но его нечастое появление в доме было связано именно с запахом алкогольного перегара, и звоном пустых бутылок. Мама в такие моменты срочно укладывала маленькую Таню спать. Но, даже находясь в кровати, Таня слышала неприятный хриплый голос своего отца, разговаривающего с мамой на повышенных тонах, звон бутылок и этот отвратительный запах, долетающий до неё из кухни. Конечно, уснуть в такие часы Таня не могла. Иногда разговор этот переходил в крик: кричала её мама что было силы, бранился отец, а из кухни отчётливо доносились какие-то глухие звуки, напоминающие удары. Маленькая Таня тогда дрожала всем телом, как осиновый листик, и с головою пряталась под одеяло. Всё это Таня помнила и сейчас. С самых детских лет у неё сформировалось устойчивое отвращение к пьяным людям.

Отец Тани мог не появляться дома неделями. Уже значительно позже, когда Таня начала занятия в спортивной школе, она во время непродолжительных каникул обратила внимание на то, что бутылки с кухни куда-то исчезли, а столь омерзительный запах из квартиры сам по себе выветрился. На её вопрос: «Где папа?» — мама ответила, что своего отца Таня больше никогда не увидит, добавив при этом лишь одно слово: развод. Смысл этого слова Тане совершенно был неясен в те годы, но в её детской головке отложилось, что для того, чтобы избавиться от неприятного человека, необходимо сделать какой-то развод.

Теперь же внешний вид учителя физкультуры говорил сам за себя: физрук был пьян, и сильно. Тане сразу стало понятно: о её тренировке сегодня не могло идти и речи, Виктор Иванович решил воспользоваться служебным помещением для совсем иных целей.

А мужские голоса, доносившиеся из подсобки, лишь подтверждали это опасение.

Тане захотелось развернуться и уйти, но Виктор Иванович подошёл к ней и положил руку ей на плечо.

— Извини, что мы тут немножко расслабились, — заплетающимся языком произнёс он. — Всё-таки праздник завтра. Первое мая! Мы решили его немножко отметить. Присоединишься к нам?

— Ещё чего! — резко ответила Таня, вывернувшись из-под руки Виктора Ивановича.

— Так это и есть та самая легендарная Серебрякова? — услышала она другой голос. — Вить, ну представь ты нам свою гостью, наконец.

К ним подошёл Анатолий Кузьмич, которого Таня видела утром на спартакиаде. Состояние его было даже несколько хуже, чем у её учителя физкультуры: Анатолия Кузьмича заметно шатало из стороны в сторону.

— Ребята, идите сюда, посмотрите на нашу знаменитость!

Из подсобного помещения раздался знакомый звон бутылок, эхом отозвавшийся в Таниной голове. Ей даже пришлось закрыть ладонями уши.

«Ребятами», которых позвал Анатолий Кузьмич, оказались два мужика, их Таня видела впервые. Один высокий, сутулый, худощавый, с небритым лицом, другой был ростом пониже, но тоже худощав, и совершенно лысый. Обоим было хорошо за сорок. К спорту «ребята» явно не имели отношения. Скорее они были завсегдатаями на подобных празднествах. Во всяком случае, это во всех подробностях запечатлелось на их лицах. На ногах ребята сейчас держались скверно и тот, и другой.

Видимо, «праздник» длился здесь уже с самого момента возвращения со спартакиады.