Вольные упражнения

Сердце Тани затрепетало, когда она извлекала свою спортивную форму из дальнего угла комода. Ведь в какой-то момент она всерьёз поверила, что больше никогда не наденет свой алый леотард, что теперь он лишь память о прошедшем этапе её жизни. Но она достигла-таки своей цели, и теперь у неё вновь появилась возможность предстать перед зрителями в форме сборной Советского Союза.

Вот и общегородская линейка осталась позади. Хотя ничего интересного на этом протокольном мероприятии, по мнению Тани, не было. Прозвучали стандартные речи и вполне обыденный набор поздравлений от председателя горисполкома и заместителя председателя гороно. Практически никто из ребят их даже не слушал. Все в эти минуты делились впечатлениями от прошедшего похода и планировали, как будут проводить предстоящий выпускной вечер. Выступления местных самодеятельных коллективов тоже ни у кого не вызвали особого интереса. Лишь когда на сцену стали подниматься медалисты и председатель горисполкома под торжественные звуки оркестра начал вручать золотые медали, с разных сторон площади донеслось многоголосое «Ура-а-а!», постепенно перерастающее в шквал аплодисментов.

Сопровождаемые радостными выкриками, четверо золотых медалистов из второй школы: Бикмарёв, Солоницына, Евсеева и Шлепаков вернулись к своим классам, гордо неся в руках заветные медали. Как отличительный знак им на плечи были также повешены красные ленты с гордой надписью: «Отличник учёбы».

Шлепаков, казалось, в этот момент готов был лопнуть от важности. Он даже не среагировал на шутку, отпущенную Блинковым по поводу развязавшегося на его туфле шнурка. Это был его звёздный час, к которому Шлепаков, впрочем, как и все золотые медалисты, шёл все десять лет школьной жизни. Какие уж тут могут быть шнурки. Мелочь это всё, не достойна я внимания в такие минуты.

Сразу после линейки, когда классы выстраивались для посадки в автобусы, Таня незаметно покинула свой коллектив и направилась к ученикам пятой школы. Ей очень хотелось найти Алексея Панова и спросить, знает ли он, что у Елены Михайловны приключилось такое несчастье.

Панова она смогла обнаружить далеко не сразу. Проталкиваясь сквозь плотную толпу празднично одетых ребят и девушек, Таня наконец-таки нашла Алексея, который стоял в компании с одноклассниками и вёл о чём-то оживлённую беседу.

Дожидаться окончания его разговора Таня не стала, а напротив, протиснувшись сквозь компанию ребят, попросила Панова на минуту отвлечься. Алексей осёкся на полуслове. Остальные ребята посмотрели на подошедшую к ним незнакомую девушку с явным недоумением.

— Привет, — поздоровался Алексей. — Не ожидал тебя здесь увидеть.

— Странно, что не ожидал, — ответила Таня. — Я вообще-то тоже школу заканчиваю, как и ты.

Кто-то из стоящих поблизости ребят неодобрительно хмыкнул.

— Давай отойдём в сторонку, — предложила Таня, понимая, что в окружении одноклассников конструктивного диалога не получится.

Она схватила Панова за рукав и буквально оттащила его в сторону.

— Ты мне что-то важное хочешь сказать? — Панов явно не мог разобраться, что Серебрякова хочет от него в такой момент. И хочет весьма настойчиво.

Однако он послушно шёл за Таней.

Только отойдя от группы выпускников на приличное расстояние, Серебрякова отпустила рукав его пиджака и остановилась.

— Лёш, скажи мне, пожалуйста, ты Елену Михайловну давно видел? — без предисловий перешла Таня к основной теме разговора.

— Елену Михайловну? — по выражению лица Панова сразу становилось понятно: такого вопроса от Тани он никак не ожидал услышать. — Ну, вижу её иногда. А что?

— И на дне рождения у неё был? — уточнила Таня.

Она специально задала этот вопрос, чтобы разобраться с новостью, которую поведал Пятиэтажный ей тогда на спартакиаде. Если Панов действительно закрутил какой-то новый роман, он мог и не прийти на день рождения к учительнице. И тогда всё сразу станет понятно.

— К чему эти расспросы, Тань? — Панов никак не мог угадать смысла в действиях Серебряковой.

— Нет, ты просто скажи, был или не был? — продолжала настаивать Таня.

— Да, я был у неё, — ответил Панов. — Если тебя так интересует этот вопрос. И на лестнице, хочу заметить, меня никто в тот вечер не караулил.

Таня постаралась проигнорировать сарказм Панова, хотя напоминания о лестнице вызвали внутри неё прилив негодования.

Зачем он сказал об этом с такой издёвкой? И зачем он вообще напомнил об этом моменте? Неужели ему доставляет сейчас удовольствие будить в Тане столь болезненные воспоминания?

Но если не брать в расчёт эти его слова, получалось, что отношения с бывшей классной руководительницей он сохранил. Выходило, врал тогда Пятиэтажный, когда говорил Тане про новый роман Алексея?

— Ну и как сейчас дела у Елены Михайловны? — задала Таня следующий вопрос, всем своим видом показывая, что не слышала ничего про бывшую учительницу уже долго и желает сейчас расспросить об этом Панова.