Вольный Дон

– Мы мастера из Сечи, самый лучший порох по обоим берегам Днепра делали. Теперь, по приглашению Ильи Григорьевича Зерщикова, хотим на Дону поселиться. Меня Савва Коротняк зовут, я в обозе старший.

– Тогда все ясно. Счастливого вам пути!

Я хотел вернуться на дорогу, но Савва приблизился и поинтересовался:

– Не знаешь, до Бахмута еще далеко?

– Верст пятнадцать, и по дороге вдоль реки за несколько часов доберетесь.

– Хлопцы, может быть, с нами останетесь, а то смеркается?

Корчага наклонился ко мне и, вторя предложению Коротняка, попросил:

– Никифор, живот свело. Давай горячего покушаем. К тому же кони устали, да и погода, действительно, не радует.

Посмотрев на небо, я был вынужден согласиться с Коротняком и Митяем. Дождь усиливался, и к Бахмуту быстро не добраться – это факт.

– Ладно. Остаемся на ночь.

Мы расседлали коней, задали им овса и накрыли попонами, а потом присоединились к переселенцам. Из глубоких глиняных мисок расписными деревянными ложками покушали густого кулеша. После этого погрелись у костра, обсудили с мастерами незначительные новости и, расстелив на утоптанной площадке войлок, легли спать. Все как обычно в полевых условиях. Положил под руку шашку в ножнах. В сапоге кинжал. Голова тяжелеет, а веки слипаются. И в этот момент, снова возвращая меня к реальности, тревожно всхрапнули наши с Корчагой лошади.

Митяй привстал и, прищурившись, посмотрел в темноту, а я прислушался к себе. Да, животные не ошиблись, опасность была рядом, полутора десятка разбойников, которые наблюдали за стоянкой из темноты. На фоне огня они видели нас, а вот мы их нет. Непорядок. Но более всего меня обеспокоило, что я не чуял эмоций нескольких человек. С основной массой все понятно, волнение, мандраж и предвкушение хорошей потехи и добычи, а у четверых полный ноль, спокойствие находящегося в нирване наркомана. Ладно, посмотрим, кто это.

– Чи-чи! – Подав сигнал Корчаге, я дождался момента, когда он снова опустится на войлок, и прошептал: – В поле чужаки, наверняка, разбойники. Огнестрел готовить некогда, они вот-вот на нас налетят, так что я сейчас в поле выйду и встречу их, а ты людей поднимай.

– Только не рискуй, – попросил Митяй.

– Это само собой. Начали!

Схватив шашку, я вскочил с места и, в три длинных прыжка, ушел в ночную тьму, а Корчага поднял тревогу и начал собирать людей. Его крики взбудоражили пороховщиков, которые быстро прикрыли своих жен и детей, а сами стали готовиться к возможной схватке с разбойниками. А меня это все уже не волновало. Глаза быстро привыкли к темноте, и я стал искать замысливших недоброе людей. По моим ощущениям они были недалеко, метрах в пятидесяти и, сделав пару десятков шагов, я столкнулся с первым работником ножа и топора.

Сначала по мокрой траве зашлепали сапоги, а потом мелькнула тень, и торопливый разбойник увидел меня. Не знаю, о чем он думал, когда я кинулся на него и перерезал ему горло, но, наверное, не о плюшках с сыром. Человек захрипел, задергался всем телом, а мне оставалось только сосредоточиться на предстоящей схватке и, ожидая появления остальных любителей легкой наживы, застыть на месте.

Второй противник не замедлил. С сопением, мимо меня по направлению к стоянке, устремился очень тучный мужчина с рогатиной в руках, и что с ним делать я не раздумывал ни секунды. Свист шашки, лезвие врубается в хребет, и второй человек мертв. Быстрая победа, вот только клинок между позвонков застрял, и чтобы его высвободить мне пришлось приложить некоторые усилия, а когда я снова был готов к бою, на меня навалились сразу два бойца, как раз таки именно те люди, эмоции которых я не слышал. Они оказались профессионалами, из оружия у них были палаши, действовали оба слаженно, в темноте видели не хуже меня и, сказать по чести, я затосковал. Непонятные воины были сильнее меня и, понимая, что сейчас может настать мой смертный час, я резко отпрыгнул назад, развернулся и дал деру в сторону костров, где уже шел бой.

Сам не понимаю как, перепрыгнув через груженую телегу, а это метра два по высоте, я оказался рядом с Корчагой, который уже держал в руке заряженный карабин, обернулся назад, и получил сильнейший скользящий удар ногой в челюсть. Люди без эмоций последовали за мной, и не отстали. Подобно мне, они без труда перемахнули через препятствие и уже были здесь.

– Сюда!

Сильный и уверенный голос одного из нападавших, крепкого длинноволосого мужика, разнесся сквозь дождь по окрестностям, и я подумал:

«Блин! Надо было мчаться в Бахмут».

От удара по челюсти в голове зашумело, и в глазах на миг потемнело, но я все еще стоял на ногах, а тело работало само по себе. Зажатый в правой руке клинок встретил чужой палаш, парировал смертельный удар, и лезвие шашки, заученным движением, прошлось по чужому запястью.

– Тварь!