Вольный Флот - Старшина Тарасов против сил зла

Тарасов, подскочив, сел в жалобно скрипнувшей пружинами кровати. Деньги, которые он нашел в логове Загиттулина! В суматохе произошедшего, он совсем забыл про них и зарыл, вместе с перемазанной формой, под плитой ведущей к части «бетонки»! По хорошему, это были деньги Марины, так что, едва дождавшись утра, смурной и невыспавшийся Старшина рысью рванул к дорогею. Поплутав немного, он нашел нужную плиту, вытащил из под неё неприятно влажную и вонючую хбшку, и с облегчением нащупал её карманах комки сырых купюр.

Дома Старшина, как мог, просушил деньги и пересчитал. Получилось прилично. Неплохой подарок на свадьбу и подспорье молодой семье. Только дарить старыми рублями, да еще и позванивающими плесенью, было как-то неприлично, так что, дождавшись выходных, Тарасов решил съездить в город и обменять все на новые.

До города удалось добраться без приключений. Приключения начались после того, как, замотав деньги в противогазную сумку и накрутив её лямку на руку, чтобы не вырвали, Старшина вышел из сберкассы. Двое коротко стриженных пацанчиков сели ему на хвост почти сразу-же, выбирая момент чтобы «поговорить». По всей видимости, им «маякнул» кто-то из кассиров или посетителей. Жизненный опыт подсказывал, что раз «разговор» неизбежен, то надо самому выбирать время и место, так что Тарасов резко свернул во двор за двумя двенадцатиэтажками. Подъезды у этих домов было проходными и преследователи, подозревая, что жертва решила от них оторваться, прибавили ходу, уже не скрывая свой интерес.

— Кого-то потеряли?

— Это… Мы… — не ожидавшие наткнуться на жертву прямо за углом, пацанчики слегка растерялись, — Деньги где?

— В сумке. Противогазная такая… Зеленая…

— Где она?

— Вам какая печаль? Моя сумка — куда хочу, туда и кладу.

— Дохуя умный, что ли!? Сумку сюда дал!

— Ну вы, парни, совсем без фантазии работаете. Раньше косяк какой-то перед братвой придумывали, повод… А тут так вот просто: возьми и отдай…

— Слышь ты — служивый..? Здоровья, что ли, дохера?

— Ты, не о моем здоровье беспокойся, а о своем… Оно у тебя, сейчас пошатнется трохи…

Братки хотели было возмутится, возможно даже, что-то возразить, но тут им об голову разбили пару бутылок и начали добивать ногами. Это было немного не куртуазно и противоречило принципам честного поединка, однако потерь среди личного состава Старшине хотелось меньше всего поэтому, перед выходом на задание, сержанту Коростылеву и его сослуживцам была зачитана лекция на тему: «Дураков на свете много, а у мамы ты один…». Те выводы сделали и сработали наверняка. Показав им большой палец, Тарасов демонстративно отвернулся, ища в кустах закинутую туда сумку с деньгами и давая подчиненным время снять с поверженных противников и поделить между собой деньги, сигареты и прочие приятные мелочи.

— Не зря вас с собой взял, дуболомы! Сработано чисто, хвалю! До вечера можете быть свободны. Увольнительные у всех с собой? — Тарасов оглядел довольные рожи бойцов и погрозил пальцем, — Кто нажрется — взъебу невзирая на заслуги! Съебались…

Радостно скалясь, бойцы кивнули и ускакали интересно и с пользой проводить время в увольнении. Проводив их взглядом, Старшина покосился на поверженных противников, охлопал одного и вытащил из кармашка на джинсах модную зажигалку «Зиппо».

— Мародеры доморощеные… Ну кто так ищет?

Тарасов убрал добычу в карман и, склонившись над вторым, принялся стягивать с его пальца массивную серебряную печатку.

— А-а-а, сука, больно! — грабитель, придя в себя от боли в пальце, вяло попытался выдрать руку, — Я-ж тебя найду… Я тебя кончу…

— Ищи… Найдешь — покажешь…

Дав оппоненту в зубы с ноги, чтобы тот еще немного «поспал», Старшина скрутил перстень, прикурил от «трофейной» зажигалки, снова намотал лямку сумки на руку и пошел в сторону остановки ловить попутку до части.

***

Устав топтаться на «тумбочке» дневальный сперва прошелся туда-сюда вокруг. Работающий телевизор в комнате отдыха манил, однако, ответственным сегодня был Старшина, так что оставление поста было чревато всякими интересными казнями. Ротный вот, был мужик простой, так что он бы отлучившегося дневального покарал простым подзатыльником и отправил обратно. Рука у него была, конечно, тяжелая, так что после его оплеухи нерадивый солдат, некоторое время, ходил неровно, слегка забирая вправо и путал фонарный столб с мамой, но, в целом, головы рядовых дуболомов такие кары сносили легко.

Старшина же, с чьей легкой руки всю роту никто, иначе как «деревянные солдаты Урфина Джюса» не звал, знал, что подчиненныеу него цельнотесанные и действовал изощреннее, находя к каждому индивидуальный и, через это, особенно болезненный подход. Так что его боялись куда больше чем старших по званию включая Комбата. Комбат он далеко, а Урфин — тут. Целыми днями.

Но телевизор работал. И, судя по тишине среди зрителей, показывал что-то до безумия интересное… Не выдержав, дневальный воровато оглянулся и встав в проходе заглянул в комнату. На экране самолет влетал в небоскреб, выбивая из него облако пламени.