Волшебник Земноморья

– Бежим, – крикнула Серрет, – быстро, пока он не кликнул Слуг Камня…

И будто в ответ на ее слова сухой дребезжащий шепот пробежал по стенам башни, словно заговорила сама земля…

Взявшись за руки, Гед и Серрет понеслись по коридорам и залам, по длинным извивающимся лестницам. Скоро они выскочили во двор, где последние серебристые лучи солнца еще освещали мокрый, истоптанный снег. Трое слуг с выражением недоумения на лицах преградили им путь, словно подозревая заговор против своего хозяина.

– Темнеет, Леди, – мрачно сказал один из них, – уже поздно выезжать.

– Прочь с дороги, мерзавец! – крикнула Серрет и добавила что-то на шипящем осскилианском наречии. Слуги отпрянули и, извиваясь, попадали на землю. Один из них пронзительно закричал.

– Нужно найти ворота, другого выхода отсюда нет. Ты сможешь найти их, Сокол?

Она тянула его за руку, но он медлил.

– Что ты сделала со слугами?

– Я влила в их кости расплавленный свинец. Они скоро умрут. Быстрее, говорю я тебе, скоро здесь будут слуги Камня, а я не могу найти ворота, они заколдованы… Скорее!

Гед не понимал, что она имеет в виду – сам он видел каменную арку зачарованных ворот совершенно отчетливо. Он подвел Серрет к нужному месту, произнес заклинание Открытия и провел ее сквозь заколдованную стену.

В тот миг, когда они очутились снаружи, вне серебристого полумрака Двора Терренона, Серрет изменилась. Она не стала менее прекрасной в тусклых сумерках вересковой пустоши, но в красоте ее появились резкие, яростные черты, словно у лесной ведьмы. И Гед, наконец, узнал ее – дочь Лорда Ре Альби и колдуньи с Осскила. Это она много лет назад насмехалась над ним на зеленых лугах близ дома Огиона, это она первая заставила его прочитать заклинание, выпускающее Тень на свободу. Но не это было сейчас главным для Геда. Он настороженно озирался вокруг, ища признаки близости врага, который наверняка поджидал его у заколдованных стен башни. Тень могла остаться геббетом, одетым в кожу Скиорха, а могла притаиться в сгущающихся сумерках, дожидаясь удобного случая, когда она сможет соединить свою бесформенность с его живой плотью. Гед чувствовал, что она где-то рядом, но не видел ее. Вдруг Гед заметил под ногами в нескольких шагах от ворот какой-то маленький, темный, полузасыпанный снегом предмет. Он остановился, нагнулся и медленно выпрямился, держа в ладонях труп крошки отака. Его пушистая шерстка была залита кровью, и тельце казалось легким, холодным и безжизненным.

– Изменяйся, изменяйся, они идут! – пронзительно закричала Серрет, хватая его за руку и указывая на башню, возвышавшуюся над ними, словно клык. Из низких окон около ее основания выбирались какие-то существа, расправляя длинные перепончатые крылья, приближаясь к стоящим на склоне холма Серрет и Геду. Дребезжащий шепот, который они слышали еще в башне, стал громче, и земля застонала у них под ногами.

Ярость горячим пламенем вспыхнула в сердце Геда, его ослепила ненависть ко всем смертоносным жестоким силам, что обманули его, заманили в ловушку и загнали, как охотники раненного зверя.

– Изменяйся! – продолжала вопить Серрет, и сама, пробормотав на едином вздохе быстрое заклинание, превратилась в серебристую чайку и взмыла в воздух. Но Гед не торопился. Он сорвал с того места, где лежал отак, сухую травинку, торчавшую из-под снега, поднял ее и начал громко произносить фразы на Древнем Наречии. Мало-помалу травинка удлинялась, становилась толще, и когда Гед произнес последнюю фразу, в его руке оказался большой посох, посох волшебника. Черные порождения Двора Терренона стали пикировать на Геда, но посох загорелся не багровым огнем, как прежде, – из него бил ослепительно белый магический свет, который не обжигает, но рассеивает тьму.

Черные создания – древние твари, жившие еще до появления драконов и людей, давно забытые, но вызванные к жизни злобной, древней властью Камня – не испугались. Нацелив на Геда острые, как бритва, когти, они окружили его. От испускаемого ими зловония Гед едва не потерял сознание. Однако он неистово продолжал отражать их удары и нападал сам, потрясая пылающим посохом, сотворенным из ярости и крохотной травинки. Внезапно черные твари, словно спугнутые с трупа вороны, одна за другой взмыли вверх и молча полетели в том направлении, куда унеслась в образе серебристой чайки Серрет. Казалось, их перепончатые крылья движутся медленно, но летели они быстро – каждый взмах уносил их на огромное расстояние. Никакая чайка не смогла бы тягаться с ними в скорости.