Волшебный сундучок

Бежит она по дороге, как осиновый лист дрожит, а старуха ее у дверей избушки поджидает. Хотела было девушка рассказать, что с ней у колодца приключилось, а старуха засмеялась и говорит ласково:

— Я все знаю!

Повела она дочку в дом, зажгла лучину, но за прялку больше не села. Достала метлу и стала горницу подметать.

— Матушка, — подивилась девица, — зачем вы в такой поздний час за работу принялись? Что вы такое задумали?

— А ты знаешь, какой нынче день и час? — спрашивает старуха.

— Еще полночь не ударило, — отвечает девица, —  но одиннадцать уже пробило.

— Разве ты запамятовала, — продолжала старуха, — что сегодня ровно три года минуло с того дня, как ты ко мне явилась? Больше нам вместе не быть. Нельзя!

Испугалась девица и говорит:

— Ах, милая матушка, неужто и вы меня гоните? Куда же я пойду? Нет у меня ни друзей, ни родного дома. Ведь я всегда вас слушалась. Не гоните меня.

— Мне тут, милая, жить не дольше твоего осталось, — говорит старуха, — и раз я отсюда уйду, чистоту навести надо. Так что не мешай мне. О себе не печалься, крыша над головой у тебя будет. Ну, а платой за службу останешься довольна.

— Скажите мне, матушка, какая судьба меня ожидает? — спрашивает девица.

— Толкую тебе, толкую — не мешай работать. Пойди в светелку, умойся колодезной водой, шелковое платье надень, то, что на тебе было, когда ко мне явилась. Сиди у себя в светелке, пока не позову.

Теперь настала пора снова про короля с королевой рассказать. Отправились они вместе с юношей старуху на вересковой пустоши искать… Однако молодец ночью от них в лесу отбился, и пришлось ему дальше одному идти. Не стал он короля с королевой дожидаться. Хотелось ему поскорее королевскую дочку найти, ведь о красоте и доброте ее слава по всему свету шла.

На другой день показалось ему, будто он верно дорогу отыскал. Шел, шел, пока темно стало. Видит, забрался он в дикие лесные дебри. И только подумал, что никак ему отсюда не выбраться, как видит — колодец. Взобрался тут юноша на вековой дуб и решил до утра подождать. Лишь только месяц всю окрестность осветил, увидел молодец, как кто-то с горы спускается, и тотчас же старухину дочку узнал.

«Ну вот, — подумал он. — Одна ведьма явилась, значит, и другая близко».

Как же он удивился, когда она подошла к колодцу, умылась — и золотые кудри у нее по плечам рассыпались. Таких красивых волос он в жизни своей не видывал. Сидит юноша на дереве — не дышит. Только шевельнулся, ветки затрещали, девица и исчезла. Спустился он с дерева — видит: у колодца жемчужины рассыпаны. Понял он, что девица эта и есть королевская дочь.

Стало светать; видит юноша — по лугу бредут король с королевой. Рассказал он, что с ним случилось, и поспешили все к старухиному домику.

Подходят — вокруг домика гуси сидят; спрятали головы под крылья, спят. Ни один не шевельнется. Заглянули путники в окошко — старуха за прялкой сидит. А в горнице так чисто, будто там неземные духи живут, те, что ни пылинки на ногах принести не могут. Но старухиной дочки в горнице нет. Постучались путники тихонько, однако старуха тотчас услышала, словно их поджидала.

— Ну, заходите, заходите. Знаю я, кто ко мне в окошко стучится, — говорит.

Вошли король с королевой в горницу, а старуха им:

— Не пришлось бы вам в такой дальний путь пускаться, в глушь забираться, коли б вы свое родное дитя не обидели. Беды с вашей дочкой не случилось, вреда-то вы ей никакого не причинили. Три года пришлось ей гусей пасти. А чтобы злые люди красоте ее не завидовали, пришлось в дурнушках походить. Зато сердце ее добрым осталось, и теперь она еще краше станет. Вы же в наказание три года в страхе да в раскаянии жили!

Подошла старуха к дверям светелки, кликнула:

— Выходи, доченька!

Двери отворились — и вышла из светелки королевская дочка. Платье на ней шелковое, кудри золотые на плечи падают, глаза как звезды на небе.

Подошла девушка к отцу с матерью, бросилась к ним на шею со слезами; и они от радости плачут. Как увидела она, что юноша рядом с ними стоит, зарделась, точно роза. Отчего — сама не знает.

— Дитя мое любимое, королевство свое я все роздал и подарить мне тебе больше нечего, — говорит король.

— Ничего ей не надо, — отвечает за девушку старуха. — Подарю я ей слезы; названая моя дочь их из-за вас выплакала. Слезы эти — жемчужины, и они дороже всего вашего королевства. А в награду за верную службу отдам ей свой домик.

Сказала и исчезла. Затрещали тут стены домика, и превратился он в королевский замок; там уж и стол в зале накрыт, и слуги туда-сюда снуют, вино-мед в кубки разливают.

Сказка была бы длиннее, только бабушка моя, которая мне ее поведала, слаба памятью стала. И что дальше — забыла. Наверное, повенчались прекрасная девица с тем юношей, да и остались в старухином замке навсегда, и жили долго и счастливо. А белые гуси прекрасными девушками обернулись и служанками молодой королевы стали. Старуха же вовсе не ведьмой была, а волшебницей, мудрой и доброй.