Воображаемые девушки

Лондон не следовало этого делать. Ее можно было просто толкнуть.

Но прежде чем я успела что-то сделать, даже прежде чем я смогла подумать об этом, из водохранилища раздался еще один всплеск, совсем близко, у камней, прямо там, где мы стояли. Это могла быть рыба, а может, просто шелест ветра – все что угодно. Тем не менее я не ожидала этого, и звук испугал меня. Лондон в ужасе подпрыгнула, поскользнулась и животом плюхнулась в холодное мелководье, на фонарик, пивную бутылку и все остальное. Ее крик ударился о воду и отскочил нам в лица. Эхом отразился от камней на этом и на том берегу. Пролетел через небо. Пронесся через наш город и улетел в соседний округ.

Так много шума! И жителям Олив приходилось его слушать – кто же будет спать под такое? Они собрались на своем собственном Виллидж-Грин: мальчики и девочки, мамы и папы, дочери мэра – старшая сестра Уинчелл по-прежнему присматривала за младшей, как Руби, как я притворялась, продолжала присматривать за мной, – и подняли глаза на свое водянистое ночное небо, которое висело под нашим, на поверхности воды, на тощие ноги Лондон, на ее костлявые лодыжки в полосатых носках, до которых так легко достать.

Несколько месяцев назад Руби сказала мне кое-что, о чем я никак не могла перестать думать. Баланс, сказала она, все дело в балансе.

Берешь – отдавай, толкаешь – будь готов, что тебя толкнут в ответ. Эта девочку за ту девочку. Одно за другое.

Если бы не я – а Руби никогда в жизни бы не позволила, чтобы это была я, – что бы тогда делала Лондон? А может, они передумали и сейчас готовы забрать ее? Сработает ли это, если я брошу ее в воду? Если я это сделаю, то выйдет ли на ее место та, которую я хочу увидеть больше всех на свете? Одетая ночью в промокший сарафан, с синими коленками, с кольцом из сплетенных водорослей на пальце ноги, с длиннющими волосами и новыми веснушками на носу? Задавать такие вопросы неправильно? Стал бы кто-нибудь винить меня за это?

Но Лондон уже отошла от воды и даже от камней. Она была на ровной, сухой земле, недалеко от деревьев, как будто собиралась убежать туда. Девчонка крутилась из стороны в сторону, лихорадочно вращая глазами. Она тяжело дышала и не могла говорить.

– Что-то увидела? – спросила я.

– Я решила… я почти подумала… – И она потрясла головой, отбрасывая эту мысль. Она не собиралась произносить это и мне бы не позволила.

Из леса донесся новый звук – один из ее друзей выкрикивал ее имя.

Она словно очнулась от транса. Где-то там была вечеринка. Вечеринка Оуэна. Он снова мог ходить. Все там собирались.

– Мне пора, – сказала Лондон и пошла. Быстрый шаг сменился трусцой, трусца – бегом на полной скорости. Она бесцеремонно сбежала от меня, как будто я напугала ее привидением.

Я слышала, как она неслась через лес. Пробиралась между деревьями, перепрыгивала через забор. Где-то неподалеку взревел мотор, шины завизжали по асфальту, когда она выехала на шоссе, и я осталась одна, здесь, на окраине Олив.

Наедине с Руби.

Я подошла к воде. Сначала я всегда колебалась, проявляла осторожность. Там были руки, которые могли схватить меня, а я знала, насколько сильны эти люди внизу, что благодаря воде их вес удвоился, но они передвигались по-прежнему быстро, быстрее, чем вы могли бы подумать.

Им потребуется всего лишь раз дернуть хорошенько.

И вы упадете.

Представьте себе, что вы кувыркаетесь через темный туннель, стены которого покрыты грязью: не за что держаться, некуда взобраться. Представьте, что если бы расстояние измерялось чашками, кто-то налил ими целый пруд. Представьте, что вы промокли настолько, что даже ваши кости пропитались водой. Представьте этот холод.

Наверное, там очень сыро, как было в нашей ванной, когда мать оставила меня в ней и забыла, а Руби вернулась домой и нашла меня там с обрезанными волосами, всю в мыле, брызгающую воду на коврик.

Падение будет продолжаться день и ночь и еще часть дня после: водохранилище было глубже, чем его выкопали в тысяча девятьсот четырнадцатом году. И когда я достигну дна и посмотрю вверх, там будет грязно – листья, отходы, машинное масло и мусор типа старых кроссовок и бутылок, который набросали сюда люди – вот таким и станет мое небо.

Все это когда-то рассказывала мне Руби.

И вот теперь я стояла у самого края, но не кричала ее имя. Что бы ни говорили люди, я не была сумасшедшей. Между нами было столько воды, что она попросту бы меня не услышала.

Я думала о том, что произошло. Она пыталась спасти меня – дважды. В первый раз я почти утонула, и сестра нашла другую девочку, чтобы отдать ее вместо меня. Так получилось, что этой девочкой оказалась Лондон. Но во второй раз, самый худший и самый последний, она прыгнула вместо меня сама. Если бы я знала, то опередила бы ее.

Вот что я рассказала бы ей, если бы она могла меня слышать.