Вооружен и очень удачлив

— Не выходит у меня ничего, дядька! Злю себя, злю, и все без толку! Раньше, бывало, брат на ногу наступит, и зубья сами собой вытягиваются. А сейчас… гы-ы-ы… Куда лезешь, мерзавец?!

— Ну уж точно, что не за твои прелести хвататься! — хмыкнул мужичонка, запуская руку под холстину. — О! Да тут денежки! А говорили, нет! Обманывать нехорошо-о-о, нехорошо-о-о! Придется вам за ложь бессовестную заплатить втридорога. Додиль!

Богатырь с готовностью вскинул арбалет и легко, играючи, натянул тугую тетиву безо всякого ворота, голыми ручищами. Варуша ойкнула.

— Да нет! — досадливо поправил хлипкий мужичонка, по всем признакам, лидер бандитской группы. — Не стрелять, болван! Телегу отцепляй! Видишь, девка, какие мы добрые? Лошадь вам оставляем. А могли бы и забрать. С такой справной кобылки холодца бы много получилось! Ну что сидим, словно померли с перепугу? Сползаем с телеги, сползаем. Бодрей, бодрей! Теперь это уже не ваше имущество, а наше. Аккуратно, Додиль! Оглобли не поломай! Тебе еще это все на себе до самой деревни волочь! А ты чего ревешь, дура? На. Держи от щедрот моих денежку, подашь святому Хендрику. Может, хоть он тебе женишка пошлет, а то такая мелкая, бровастая и костлявая, что прямо мороз по коже…

— Думаешь, не возьму? — независимо тряханула косами девушка. — Возьму, не побрезгую! Пусть тебе хоть на одну монету меньше от нашего добра перепадет! И не смей упоминать святое имя своими грязными устами!

— Это вы о ком? — заинтересовался Нилс. — Я год в приюте при церкви околачивался, но ни о каком святом Хендрике и слыхом не слыхал!

— Как же? — всплеснул руками мужичонка. — Известнейшая в дамских кругах личность! Ежели девица или замужняя панночка страдает без любви, то есть надежное средство привлечь ухажера. Надобно повесить над очагом или у окошка свой чулок и бросить в него монетку. В ближайшую же неделю святой Хендрик монетку возьмет, а взамен пошлет суженого. Причем не абы какого чика немытого, а писаного красавца, глаз не отвести. Обычно женихи ночью приходят, но некоторые болтают, что и при свете дня удостаивались чести. Только чулок должен быть чистым, а монетка не меньше пятипаундовика. Чтоб святого не обидеть.

— Чудо! — поразился Нилс, от удивительной новости даже забыв на миг, что за его спиной происходит натуральное разграбление родного имущества. — И наверняка посылает? Кроме шуток?

— Да кто его… — с сомнением начал мужичонка, но Варуша недобро на него зыркнула и горячо перебила:

— Наверняка! Только для надежности надо еще записочку со своим адресом на Дерево желания повесить.

— Дерево желания? — выпучил глаза Нилс. — Где же в наших краях такая диковинка?

— Аккурат недалеко от Бирючьей Плеши, на полянке, — подсказал мужичонка, попутно жестом указывая задумавшемуся Додилю, куда убрать ненужную грабителям сумку с личными вещичками Нилса. — Ваша девица, уважаемый пан, тоже местечко знает. И, судя по румянцу, половину дерева своими желаниями увешала. Уже небось ветки подламываются от ее адресов.

Нилс оглянулся. Варуша действительно густо покраснела.

— Вот оно, значит, как… — многозначительно протянул Нилс. — Дерево желаний, значит… Пять паундов за мужика? Что же это за святой такой удивительный, легкого поведения? А ты, Варуша? Тоже хороша… С такой прытью ты мне всю пачку приорских отпущений на одну себя изведешь! Еще как бы дозаказывать не пришлось! Не рано ли тебе, дочь моя, о плотских грехах задумываться? Скакала бы себе за белками и горя не знала! Так вот за каким чертом тебя на Бирючью Плешь понесло! А я-то, дурак, все гадал: то ли зайцы там вкуснее, то ли свидетелей воя на луну меньше! Не отворачивайся! Смотри в глаза!

По мере родственного разноса шея Варуши все глубже уходила в плечи.

— Но ведь я тоже жениха хочу… — тоскливо проблеяла наконец племянница, пряча свекольное лицо в ладони.

— Будет! Все будет в свое время! — гаркнул Нилс с такой яростью, что подхвативший оглобли Додиль тут же их уронил. — Я лично тебе суженого подберу! Типа вот этого Додиля, чтобы как только ты ему зубки показала, он тебе их тут же и повыбивал! Будешь, как добропорядочная жена, орехи супругу щелкать и из собственной собачьей шерсти носки вязать!

— Прошу прощения, — кашлянул мужичонка, поглаживая саблю. — Мы, уважаемый пан, закончили. Вот вещички ваши, вот лошадка. Тут среди барахла Додилька палицу нашел. Отчего же вы ею не воспользовались?

Вместо ответа Нилс огорченно махнул рукой.

— И правильно! — порадовался его здравомыслию грабитель. — Додилька от сопротивления только звереет. Бемц в лоб, и разбирайся потом. Ох, чуть не забыл! Тут у вас бочечка валяется. Что внутри?

— Пустая, — грустно сказал Нилс.

Искорка в глазах собеседника показала, что ответ неправильный. Спокойно висящая вдоль невысокого тела цепь дернулась, заставив плясать грузик.

— Открыть не мешало бы, — мягко попросил мужичонка. — Чтобы между нами, как говорится, не осталось недомолвок и взаимных претензий.

— Да ты ее приподними — и все поймешь! Говорю же — пустая! — взорвался Нилс. — Вот пристал, душегуб! Тебе нужно, ты и открывай!

— Вытаскивай затычку!