Читаем Вопросы и ответы полностью

229 В данном случае наблюдается явная полемика с оригенизмом. В сочинении императора Юстиниана против оригенистов указывается, что они придерживаются мнения, «будто мучения всех нечестивых людей и даже демонов не вечны и будто нечестивые и демоны возвратятся в первобытное свое состояние». Поэтому, «когда Господь в Святом Евангелии ясно возвестил, что и мучения и царствие вечны, то очевидно, что последователи Оригена ставят басни его выше слов Господа; а отсюда открывается их безумие. Ибо если кто-либо, увлекаясь его пустословием, допускает, что мучение имеет конец, то он по необходимости должен допустить, что имеет конец и обещанная праведным вечная жизнь, потому что вечность одинаково обещана и тому и другому. А если мучение и блаженство имеет конец, то для чего и вочеловечение Господа нашего Иисуса Христа? Для чего и распятие, и смерть, и гроб, и воскресение Господа? Какая выгода тем, которые подвигом добрым подвизались и подверглись мучению за Христа, если и демоны, и нечестивые чрез восстановление достигнут того же состояния, как и святые? Но да обратится это на головы тех, которые баснословят это; ибо слова Христа пребывают непоколебимыми и в душах верующих, и в самой истине дела» (Деяния Вселенских Соборов. Т. III. М., 1996. С. 528–529). В девятом анафематизме Поместного Собора (который был повторен на Пятом Вселенском Соборе) 543 года такое мнение было решительно осуждено. См.: Guillaumont A.

Les “Képhalaia gnostica” d’Evagre et l’histoire de l’origénisme chez les grecs et chez les syriens. Paris, 1963. P. 141.

230 Так цитирует преп. Анастасий.

231

См.: «Червь и огонь, терзающие грешников, есть совесть каждого и воспоминание о гнусных делах, совершенных в сей жизни. Это угрызает, как червь, и жжет, как огонь» (Благовестник, или Толкование блаженного Феофилакта, Архиепископа Болгарского. Т. 1. С. 286). Примечательно в этом плане толкование 1 Кор. 12–15 у Златоустого отца, который также подчеркивает нескончаемость мучений грешников: «Адам, совершив один грех, навлек на себя смерть; а мы каждый совершаем тысячи грехов. Если же он, совершив один грех, навлек на себя столько зла и ввел смерть в мир, то чему не подвергнемся мы, постоянно живущие во грехах, хотя и ожидающие небо вместо рая?» Далее он продолжает: «Не смотри на то, что грех совершается в краткое время, и не думай, что потому и наказание будет кратковременным. Не видишь ли, как люди, совершившие воровство или прелюбодеяние один раз и в одну минуту, часто проводят целую жизнь в темницах и рудокопнях, подвергаясь непрестанному голоду и бесчисленным родам смерти? И однако, никто не оправдывал их и не говорил, что так как грех совершен им в краткое время, то и наказание должно продолжаться соответственное греху время». На возражение, что Бог человеколюбив и милостив, свт. Иоанн указывает, что Бог не только человеколюбив, но и справедлив, а поэтому «как велико человеколюбие Божие, так и наказание Его». Следовательно, «из всего сказанного очевидно, что мучение будет вечно». Что же касается конкретной фразы святого апостола Павла, то Златоуст понимает ее в том смысле, что сам грешник «не погибнет так, как дела его, не обратится в ничто, но останется в огне». Слово «спасется» свт. Иоанн понимает в смысле «сохранится», а поэтому апостол, «сказав спасется, выражает не что иное, как продолжение наказания, и как бы так говорит: сам же будет мучиться непрестанно» (Свт. Иоанн Златоуст.
Беседы на Первое Послание к Коринфянам. Беседа 9, 1–3 // Полное собрание творений свт. Иоанна Златоуста. Т. X, кн. 1. М., 2004. С. 85–88).

233 В греческом тексте: προς ροπήν. Ср. рассуждение преп. Иоанна Дамаскина: «Вечная же жизнь и вечное наказание показывают бесконечность будущего века. Ибо и время после воскресения не будет исчисляться днями и ночами. Напротив того, будет один невечерний

день, так как Солнце правды будет светло сиять праведным, а для грешников будет глубокая и бесконечная ночь. Так каким же образом будет исчисляться тысячелетнее время оригеновского восстановления?» (Преп. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. II, 1 // Творения преподобного Иоанна Дамаскина: Источник знания. С. 187).

234 Мы даем свой перевод из книги «Сусанны» по тексту Септуагинты: Septuaginta / Ed. A. Rahlfs. Vol. II. Stuttgart, 1935. P. 867.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Моя жизнь во Христе
Моя жизнь во Христе

«Моя жизнь во Христе» — это замечательный сборник высказываний святого праведного Иоанна Кронштадтского по всем вопросам духовной жизни. Это живое слово человека, постигшего самую трудную науку из наук — общение с Богом и преподавшего эту безценную науку открыто и откровенно. Книга переиздавалась множество раз и стала излюбленным чтением большинства православных христиан. В этом издании впервые воспроизводится полный текст уникальной книги святого праведного Иоанна Кронштадтского «Моя жизнь во Христе», которую святой писал всю свою жизнь. Текст печатается по изданию 1893 года, с редакторскими правками Иоанна Кронштадтского, не сокращёнными последующей цензурой и досадными промахами редакторов и издателей. Составители старались максимально бережно отнестись к языку оригинала, скрупулёзно сверяя тексты и восполняя досадные потери, которые неизбежны при слепом копировании, предпринятом при подготовке разных изданий знаменитой книги.

Иоанн Кронштадтский , Св. прав. Иоанн Сергиев

Православие / Религия / Эзотерика
Православие и свобода
Православие и свобода

Представлять талантливую работу всегда приятно. А книга Олеси Николаевой «Православие и свобода» несомненно отмечена Божиим даром приумноженного таланта. В центре её внимания − проблема свободы воли, то есть та проблема, которая являлась мучительным вопросом для многих (и часто − выдающихся) умов, не просвещённых светом боговедения, но которая получает своё естественное разрешение лишь в невечернем свете Откровения. Ведь именно в лучах его открывается тот незыблемый факт, что свобода, то есть, по словам В. Лосского, «способность определять себя из самого себя», и «придаёт человеку отличающую его особенность: быть сотворённым по образу Божию, ту особенность, которую мы можем назвать личным его достоинством»[1]. Грехопадение исказило и извратило это первозданное достоинство. «Непослушанием Богу, которое проявилось как творение воли диавола, первые люди добровольно отпали от Бога и прилепились к диаволу, ввели себя в грех и грех в себя (см.: Рим. 5:19) и тем самым в основе нарушили весь моральный закон Божий, который является не чем иным, как волей Божией, требующей от человека одного − сознательного и добровольного послушания и вынужденной покорности»[2]. Правда, свобода воли как изначальный дар Божий не была полностью утеряна человеком, но вернуть её в прежней чистоте он сам по себе не был уже способен. Это было по силам только Спасителю мира. Поэтому, как говорит преподобный Иоанн Дамаскин, «Господь, пожалев собственное творение, добровольно принявшее страсть греха, словно посев вражий, воспринял болящее целиком, чтобы в целом исцелить: ибо "невоспринятое неисцеляемо". А что воспринято, то и спасается. Что же пало и прежде пострадало, как не ум и его разумное стремление, то есть воление? Это, стало быть, и нуждалось в исцелении − ведь грех есть болезнь воли. Если Он не воспринял разумную и мыслящую душу и её воление, то не уврачевал страдание человеческой природы − потому-то Он и воспринял воление»[3]. А благодаря такому восприятию Спасителем человеческой воли и для нас открылся путь к Царству Божиему − путь узкий и тесный, но единственный. И Царство это − лишь для свободно избравших сей путь, и стяжается оно одним только подвигом высшей свободы, то есть добровольным подчинением воле Божией.Об этом и говорится в книге Олеси Николаевой. Великим достоинством её, на наш взгляд, является тот факт, что о свободе здесь пишется свободно. Композиция книги, её стиль, речевые обороты − свободны. Мысль течёт плавно, не бурля мутным потоком перед искусственными плотинами ложных антиномий приземлённого рассудка. Но чувствуется, что свобода эта − плод многих духовных борений автора, прошлых исканий и смятений, то есть плод личного духовного опыта. Именно такой «опытный» характер и придаёт сочинению Олеси Николаевой убедительность.Безусловно, её книга − отнюдь не богословско-научный трактат и не претендует на это. Отсюда вряд ли можно требовать от автора предельной и ювелирной точности формулировок и отдельных высказываний. Данная книга − скорее богословско-философское эссе или даже богословско-публицистическое и апологетическое произведение. Но, будучи таковым, сочинение Олеси Николаевой целиком зиждется на Священном Писании и святоотеческом Предании, что является, несомненно, великим достоинством его. А литературный талант автора делает сокровищницу Писания и Предания доступным для широкого круга православных читателей, что в настоящее время представляется особенно насущным. Поэтому, думается, книга Олеси Николаевой привлечёт внимание как людей, сведущих в богословии, так и тех, которые только вступают в «притвор» боговедения.Профессор Московской Духовной Академии и Семинарии,доктор церковной истории А. И. Сидоров© Московское Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. 2002По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II

Олеся Александровна Николаева

Православие / Религиоведение / Христианство / Эзотерика / Образование и наука