Читаем Вопросы и ответы полностью

242 Об особом типе фатализма у мусульман и об исламском учении о предопределении см.: Цветков П.П. Исламизм. Кн. 1. М., 2011. С. 501–526. В частности, «Коран беспрестанно повторяет, что Бог спасает того, кого пожелает, и губит того, кого пожелает» (Там же. С. 503). Впрочем, в самом Коране и в мусульманстве вообще существовали по этому поводу и иные точки зрения. Однако «ортодоксальная теория заключается в следующем: все, что случается в мире, доброе и худое, вера или неверие, покорность или неповиновение воле Божией, – происходит исключительно по Его воле и решению, и все это от века начертано на сокровенных таблицах. Без воли Бога червь не проползет по земле и лист не свалится с дерева». А поэтому «каждый мусульманин должен верить в абсолютное решение Бога и в предопределение – как хорошего, так и дурного. Все это предопределено от века, и все, что случается, зависит от Его воли» (Там же. С. 512–513).

243 Парафраза из Рим. 9:21.

244 Цитата свободная; см.: Лк. 4:34; Мк. 1:24.

245 См. выше Вопрос 90, 1.

246 В данном случае преп. Анастасий высказывает один из важнейших принципов как своего подхода к Священному Писанию, так и вообще святоотеческой экзегезы. «Благочестивое» (εύσεβως), то есть православное, изъяснение Писания немыслимо без учета конкретно-исторического (καιρούς) и личностного (πρόσωπα) контекста написания того или иного произведения Ветхого и Нового Заветов, и такое «контекстуальное» прочтение не умаляет, естественно, богодухновенности Священных Писаний. Этот подход преп. Анастасия очень напоминает подход представителей Антиохийского направления в церковном богословии IV–V веков.

247 Эта фраза Господа представляет собою свободную комбинацию Мф. 18:34 и Лк. 21:18.

248 Так цитирует преп. Анастасий.

249

Бытует мнение о том, что арабы довольно милостиво относились к побежденным христианам.

См., например: «В Сирии, Палестине и Египте арабы, не встретив со стороны местного населения упорного сопротивления, а скорее… найдя поддержку и сочувствие, относились к своим новым подданным терпимо. Они оставили христианам, за немногими исключениями, их храмы и право совершать богослужение и требовали за это уплаты определенной подати и политической верности. Иерусалим, как одно из наиболее почитаемых мест для христианского мира, был открыт для паломников, приезжавших в Палестину из далекой Западной Европы на поклонение святым местам. Для паломников в Иерусалиме были, как и раньше, странноприимные дома и больницы. Не надо также забывать, что в данных областях арабы столкнулись с византийской культурой, под влияние которой они быстро подпали. Одним словом, в Сирии и Палестине между победителями и побежденными установились на довольно продолжительное время хорошие отношения. Несколько хуже дело обстояло в Египте; но и там, по крайней мере в первое время, положение христиан было терпимо» (Васильев А.А. История Византийской империи. Время до Крестовых походов (до 1084 г.). С. 296). Свидетельство преп. Анастасия заставляет несколько пересмотреть подобную точку зрения.

250 Мы переводим так, как цитирует преп. Анастасий.

251 Данное выражение (έσχάτην κόλασιν) предполагает двойной смысл: и наказания, ожидающего беззаконных и жестоких людей в аду, и наказания, предельного по своей суровости.

252 В данном случае подразумеваются, вероятно, те христиане, которые брали монашеские обеты.

253 Как констатируется в примечании к английскому переводу «Вопросов и ответов», в одной из ранних рукописей византийского «Евхологиона» (сборника богослужебных молитв), датирующейся около 775 года, имеется подобного рода молитва.

254 Данный Вопрос представляет собой измененный и расширенный вариант Вопроса 1 основного текста.

255 Это рассуждение частично перекликается с мыслью Евагрия Понтийского, предполагающего, что бесам недоступен прямой вход в наш внутренний духовный мир, о котором ведает один только Бог: «Признаком душевных страстей становится либо произнесенное слово, либо движение тела, благодаря которым враги [наши] узнают, имеем ли мы внутри себя помыслы их и мучаемся ли от них или же, извергнув эти помыслы, печемся о спасении своем. Ибо один только Бог, сотворивший нас, знает ум наш, и Он не нуждается во [внешних] признаках для того, чтобы ведать сокрытое в сердце [нашем]» (См. наш перевод: Евагрий Понтийский. Слово о духовном делании. 47 // Творения аввы Евагрия. Аскетические и богословские трактаты. М., 1994. С. 104).

256

См. Вопрос 47 основного текста.

257 Ср. Вопрос 103 основного текста.

258 Некоторое отдаленное сходство наблюдается между этим Вопросом и Вопросом 47 основного текста, хотя акценты ставятся иначе.

259 В издании М. Ришара и И. Мунитица указана скрытая ссылка на Еккл. 11:3, но, на наш взгляд, сходство здесь достаточно отдаленное.

260 Ср. Вопрос 36 основного текста.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Моя жизнь во Христе
Моя жизнь во Христе

«Моя жизнь во Христе» — это замечательный сборник высказываний святого праведного Иоанна Кронштадтского по всем вопросам духовной жизни. Это живое слово человека, постигшего самую трудную науку из наук — общение с Богом и преподавшего эту безценную науку открыто и откровенно. Книга переиздавалась множество раз и стала излюбленным чтением большинства православных христиан. В этом издании впервые воспроизводится полный текст уникальной книги святого праведного Иоанна Кронштадтского «Моя жизнь во Христе», которую святой писал всю свою жизнь. Текст печатается по изданию 1893 года, с редакторскими правками Иоанна Кронштадтского, не сокращёнными последующей цензурой и досадными промахами редакторов и издателей. Составители старались максимально бережно отнестись к языку оригинала, скрупулёзно сверяя тексты и восполняя досадные потери, которые неизбежны при слепом копировании, предпринятом при подготовке разных изданий знаменитой книги.

Иоанн Кронштадтский , Св. прав. Иоанн Сергиев

Православие / Религия / Эзотерика
Православие и свобода
Православие и свобода

Представлять талантливую работу всегда приятно. А книга Олеси Николаевой «Православие и свобода» несомненно отмечена Божиим даром приумноженного таланта. В центре её внимания − проблема свободы воли, то есть та проблема, которая являлась мучительным вопросом для многих (и часто − выдающихся) умов, не просвещённых светом боговедения, но которая получает своё естественное разрешение лишь в невечернем свете Откровения. Ведь именно в лучах его открывается тот незыблемый факт, что свобода, то есть, по словам В. Лосского, «способность определять себя из самого себя», и «придаёт человеку отличающую его особенность: быть сотворённым по образу Божию, ту особенность, которую мы можем назвать личным его достоинством»[1]. Грехопадение исказило и извратило это первозданное достоинство. «Непослушанием Богу, которое проявилось как творение воли диавола, первые люди добровольно отпали от Бога и прилепились к диаволу, ввели себя в грех и грех в себя (см.: Рим. 5:19) и тем самым в основе нарушили весь моральный закон Божий, который является не чем иным, как волей Божией, требующей от человека одного − сознательного и добровольного послушания и вынужденной покорности»[2]. Правда, свобода воли как изначальный дар Божий не была полностью утеряна человеком, но вернуть её в прежней чистоте он сам по себе не был уже способен. Это было по силам только Спасителю мира. Поэтому, как говорит преподобный Иоанн Дамаскин, «Господь, пожалев собственное творение, добровольно принявшее страсть греха, словно посев вражий, воспринял болящее целиком, чтобы в целом исцелить: ибо "невоспринятое неисцеляемо". А что воспринято, то и спасается. Что же пало и прежде пострадало, как не ум и его разумное стремление, то есть воление? Это, стало быть, и нуждалось в исцелении − ведь грех есть болезнь воли. Если Он не воспринял разумную и мыслящую душу и её воление, то не уврачевал страдание человеческой природы − потому-то Он и воспринял воление»[3]. А благодаря такому восприятию Спасителем человеческой воли и для нас открылся путь к Царству Божиему − путь узкий и тесный, но единственный. И Царство это − лишь для свободно избравших сей путь, и стяжается оно одним только подвигом высшей свободы, то есть добровольным подчинением воле Божией.Об этом и говорится в книге Олеси Николаевой. Великим достоинством её, на наш взгляд, является тот факт, что о свободе здесь пишется свободно. Композиция книги, её стиль, речевые обороты − свободны. Мысль течёт плавно, не бурля мутным потоком перед искусственными плотинами ложных антиномий приземлённого рассудка. Но чувствуется, что свобода эта − плод многих духовных борений автора, прошлых исканий и смятений, то есть плод личного духовного опыта. Именно такой «опытный» характер и придаёт сочинению Олеси Николаевой убедительность.Безусловно, её книга − отнюдь не богословско-научный трактат и не претендует на это. Отсюда вряд ли можно требовать от автора предельной и ювелирной точности формулировок и отдельных высказываний. Данная книга − скорее богословско-философское эссе или даже богословско-публицистическое и апологетическое произведение. Но, будучи таковым, сочинение Олеси Николаевой целиком зиждется на Священном Писании и святоотеческом Предании, что является, несомненно, великим достоинством его. А литературный талант автора делает сокровищницу Писания и Предания доступным для широкого круга православных читателей, что в настоящее время представляется особенно насущным. Поэтому, думается, книга Олеси Николаевой привлечёт внимание как людей, сведущих в богословии, так и тех, которые только вступают в «притвор» боговедения.Профессор Московской Духовной Академии и Семинарии,доктор церковной истории А. И. Сидоров© Московское Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. 2002По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II

Олеся Александровна Николаева

Православие / Религиоведение / Христианство / Эзотерика / Образование и наука