Читаем Вопросы и ответы полностью

352 В указанной Парижской рукописи еще прибавляется: «По этой причине некоторые часто вооружаются против данного помысла постом, лишением себя сна или сном на голой земле, [ношением] вретища, слезами и изгнанием себя в пустынные места, но не получают [от этого] никакой пользы, но им становится даже хуже, ибо они считают таковой помысл своим собственным, [не понимая того, что] он – порождение беса. Часто в таких [обстоятельствах], когда человек против данного помысла предстоит в молитве с горькими слезами перед Богом, исповедуется Ему, преклоняет колени перед Ним и рыдает, гнусный бес внутри нас обращает безбожные речи против Бога, хотя мы в это самое время молимся Ему, противостоя бесу. Если бы этот помысл находился в нашей власти, то было бы невозможно ему, столь сильно ненавидимому нами, оставаться или задерживаться в душе, поскольку все ненавидимое от всей души и от всего сердца [обычно] бывает кратковременным и совершенно изглаживается. Ибо душа, естественно, не может рассуждать или помнить о том, что она ненавидит. Из всего сказанного очевидно, что всякий искренне верующий человек свободен от указанного лукавого помысла, чужд ему и невиновен в нем. И для нашей полной удостоверенности следует знать, что он – не наш, но принадлежит бесу и что диавол, из-за зависти к нам, внушает его нам, верующим. Ведь ни один язычник не впадает в таковой помысл, поскольку сатана не печется о том, чтобы вести брань с неверующими, которых он однажды уже погубил [своим] нечестием».

353

Св. Петр I Александрийский, которого, скорее всего, подразумевает здесь автор, мученически скончался в 311 году. Естественно, он не мог быть тем, кому поведал о своем помысле некий «скитский отец», поскольку монашеское поселение в пустыне Скит было основано преп. Макарием Египетским значительно позднее – около 330 года. См.: Evelyn White H.E. The Monasteries of the Wadi in Natrun. Pt. II. N. Y., 1932. P. 65. Возможно, что автор путает св. Петра I с Петром II Александрийским (епископ в 373–380 гг.), преемником свт. Афанасия Александрийского, который вынужден был покинуть Александрию вскоре после своего избрания, ибо находящиеся у власти арианствующие насильно поставили епископом еретика Лукия (Луция); Петр II вернулся на свою кафедру незадолго до смерти (в 379 г.). См.: Harmless W.
Desert Christians. An Introduction to the Literature of Early Monas-ticism. Oxford, 2004. P. 37.

354 В одной из рукописей (Hieros. S. Sabbas 408) имеется такая схолия: «Ведь иже во святых Петр рассказывает это скитскому подвижнику, увещевая его довериться ему».

355

Известен один выдающийся подвижник по имени Пафнутий, принадлежащий к второму поколению скитских монахов; основные сведения о нем сообщает преп. Иоанн Кассиан Римлянин. Пафнутий был учеником преп. Макария Египетского, а затем пресвитера Исидора. Хронология его жизни точно не известна, но период зрелости приходится на 360–400 годы. См. предисловие к изданию: Les apophtegmеs des Péres. Collection systématique. Chapitres I–IX / Ed. рar J.-C. Guy // Sources chrétiennes. № 387. Paris, 1993. P. 59–61. Озадачивает то, что в данном случае Пафнутий назван исповедником, пострадавшим за Христа и изведавшим тяготы темницы и истязаний. Возможно, что речь идет о страданиях за Православие, которые Пафнутий претерпел вместе с другими монахами и клириками при гонениях арианствующего епископа Лукия. Но вполне возможно также, что имеется в виду другой Пафнутий. Во всяком случае, у Созомена, повествующего о Тирском соборе 335 года, осудившем свт. Афанасия Великого, упоминается исповедник Пафнутий, который встал на защиту Александрийского святителя. См.: Сидоров А.И. Святоотеческое наследие и церковные древности. Т. 3. М., 2013. С. 284.

356

На полях двух рукописей (Hieros. S. Sabbas 408 и Ватиканской Angelicus gr. 52) имеется такая схолия: «Этот Филон, упомянутый выше, был епископом Карпафии – мыса на востоке любвеобильного (или: цветущего) Кипра (της κυπ ριζούσης Κύπρου); ибо на западе [такой же мыс] называется Пафос, как о том свидетельствуют Деяния Апостолов, [где говорится: ] Отплыв из Пафоса, Павел и бывшие при нем прибыли в Пергию, в Памфилии (Деян. 13:13). Этот Филон был рукоположен блаженнейшим Епифанием, который очень любил его; Епифаний, отправляясь в Рим к царю Гонорию, оставил [Филона] управлять текущими церковными делами». Об этом Филоне не сохранилось никаких сведений помимо тех, которые сообщаются в данном Вопросе.

357 Опять же, на полях двух рукописей (указанной Коаленовской и Ватиканской Barberianus gr. 522) сохранилась следующая схолия: «Прочие страсти и человеческие грехи часто нуждаются во времени и [надлежащем] моменте; им необходимо вещество (ύλης), и человек может сражаться против них и препятствовать им. Этот же помысл подобен молнии или быстрой стреле: он в мгновение ока быстро и незримо нападает на душу – и не в наших силах воспрепятствовать или заткнуть рот нетелесному бесу».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Моя жизнь во Христе
Моя жизнь во Христе

«Моя жизнь во Христе» — это замечательный сборник высказываний святого праведного Иоанна Кронштадтского по всем вопросам духовной жизни. Это живое слово человека, постигшего самую трудную науку из наук — общение с Богом и преподавшего эту безценную науку открыто и откровенно. Книга переиздавалась множество раз и стала излюбленным чтением большинства православных христиан. В этом издании впервые воспроизводится полный текст уникальной книги святого праведного Иоанна Кронштадтского «Моя жизнь во Христе», которую святой писал всю свою жизнь. Текст печатается по изданию 1893 года, с редакторскими правками Иоанна Кронштадтского, не сокращёнными последующей цензурой и досадными промахами редакторов и издателей. Составители старались максимально бережно отнестись к языку оригинала, скрупулёзно сверяя тексты и восполняя досадные потери, которые неизбежны при слепом копировании, предпринятом при подготовке разных изданий знаменитой книги.

Иоанн Кронштадтский , Св. прав. Иоанн Сергиев

Православие / Религия / Эзотерика
Православие и свобода
Православие и свобода

Представлять талантливую работу всегда приятно. А книга Олеси Николаевой «Православие и свобода» несомненно отмечена Божиим даром приумноженного таланта. В центре её внимания − проблема свободы воли, то есть та проблема, которая являлась мучительным вопросом для многих (и часто − выдающихся) умов, не просвещённых светом боговедения, но которая получает своё естественное разрешение лишь в невечернем свете Откровения. Ведь именно в лучах его открывается тот незыблемый факт, что свобода, то есть, по словам В. Лосского, «способность определять себя из самого себя», и «придаёт человеку отличающую его особенность: быть сотворённым по образу Божию, ту особенность, которую мы можем назвать личным его достоинством»[1]. Грехопадение исказило и извратило это первозданное достоинство. «Непослушанием Богу, которое проявилось как творение воли диавола, первые люди добровольно отпали от Бога и прилепились к диаволу, ввели себя в грех и грех в себя (см.: Рим. 5:19) и тем самым в основе нарушили весь моральный закон Божий, который является не чем иным, как волей Божией, требующей от человека одного − сознательного и добровольного послушания и вынужденной покорности»[2]. Правда, свобода воли как изначальный дар Божий не была полностью утеряна человеком, но вернуть её в прежней чистоте он сам по себе не был уже способен. Это было по силам только Спасителю мира. Поэтому, как говорит преподобный Иоанн Дамаскин, «Господь, пожалев собственное творение, добровольно принявшее страсть греха, словно посев вражий, воспринял болящее целиком, чтобы в целом исцелить: ибо "невоспринятое неисцеляемо". А что воспринято, то и спасается. Что же пало и прежде пострадало, как не ум и его разумное стремление, то есть воление? Это, стало быть, и нуждалось в исцелении − ведь грех есть болезнь воли. Если Он не воспринял разумную и мыслящую душу и её воление, то не уврачевал страдание человеческой природы − потому-то Он и воспринял воление»[3]. А благодаря такому восприятию Спасителем человеческой воли и для нас открылся путь к Царству Божиему − путь узкий и тесный, но единственный. И Царство это − лишь для свободно избравших сей путь, и стяжается оно одним только подвигом высшей свободы, то есть добровольным подчинением воле Божией.Об этом и говорится в книге Олеси Николаевой. Великим достоинством её, на наш взгляд, является тот факт, что о свободе здесь пишется свободно. Композиция книги, её стиль, речевые обороты − свободны. Мысль течёт плавно, не бурля мутным потоком перед искусственными плотинами ложных антиномий приземлённого рассудка. Но чувствуется, что свобода эта − плод многих духовных борений автора, прошлых исканий и смятений, то есть плод личного духовного опыта. Именно такой «опытный» характер и придаёт сочинению Олеси Николаевой убедительность.Безусловно, её книга − отнюдь не богословско-научный трактат и не претендует на это. Отсюда вряд ли можно требовать от автора предельной и ювелирной точности формулировок и отдельных высказываний. Данная книга − скорее богословско-философское эссе или даже богословско-публицистическое и апологетическое произведение. Но, будучи таковым, сочинение Олеси Николаевой целиком зиждется на Священном Писании и святоотеческом Предании, что является, несомненно, великим достоинством его. А литературный талант автора делает сокровищницу Писания и Предания доступным для широкого круга православных читателей, что в настоящее время представляется особенно насущным. Поэтому, думается, книга Олеси Николаевой привлечёт внимание как людей, сведущих в богословии, так и тех, которые только вступают в «притвор» боговедения.Профессор Московской Духовной Академии и Семинарии,доктор церковной истории А. И. Сидоров© Московское Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. 2002По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II

Олеся Александровна Николаева

Православие / Религиоведение / Христианство / Эзотерика / Образование и наука