Читаем Вопросы и ответы полностью

178 Император Фока (602–610) вошел в историю Византии как один из самых худших государей. «Коренастый, небольшого роста, с широкой грудью и безобразным лицом, на котором виднелся шрам от старой раны, чернеющий, когда он раздражался, рыжеволосый, свирепый по характеру, грубый и резкий в обращении, лишенный всякого образования и совершенно неподготовленный своим прошлым к высокому положению, Фока не мог привлечь к себе расположение придворных кругов и населения столицы» (Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. III. СПб., 1996. С. 3). Свое царствование этот грубый солдафон начал с убийства предшествующего императора Маврикия и всей его семьи, о котором повествует Феофан Исповедник: «Сперва при глазах родителя убили пятерых сыновей его, чтобы растерзать сердце его убиением детей. Но Маврикий, с философским равнодушием взирая на несчастия, призывал Бога всяческих и часто возглашал: “Праведен еси, Господи, и праведны судьбы Твои!” И так смерть детей была надгробной похвалой для отца, который оказал мужество в величайшем несчастии» (Феофан Византиец. Летопись от Диоклетиана до царей Михаила и сына его Феофилакта. Приск Панийский. Сказания Приска Панийского. С. 256).

179 Вонос (Βωνοσος) – комит Востока при Фоке. О нем имеется сообщение того же Феофана: «Беспокойные евреи антиохийские производили восстание на христиан, убили Анастасия великого, патриарха Антиохийского, вложили в уста детородные части и, влачив его среди города, убили вместе с ним многих владетелей и сожгли их с домами. Фока назначил Воноса графом Востока и военачальника Коттона и послал их против иудеев. Они с войсками напали на них, многих убили, другим отрезали крайние члены и выгнали из города» (Феофан Византиец. Летопись. С. 260). Восстание иудеев было вызвано попыткой Фоки насильственно крестить иудеев.

180 Определение «простой» (άπλους) в святоотеческой лексике обычно прилагается к Богу и иногда к Ангелам. См.: Lampe G. W.H.

Op. cit. P. 187. Преп. Анастасий, применяя такое определение к подвижнику (άπλούστατος), подчеркивает его теснейшую связь с Богом.

181 Стал как бы «судиться с Богом» (διεδικαζετο προς Θεόν). Это – признак «дерзновения по Богу» или особой доверительности с Ним (πολλήν παρρησίαν), не перерастающей, естественно, в фамильярность.

182 Так мы переводим понятие Shpothç, которое может означать и члена какой-либо цирковой партии (см. ниже).

183 Две главные (из четырех) партии в Византии, часто враждовавшие друг с другом; назывались эти партии еще «димами». По словам Ф.И. Успенского, «происхождение партий цирка скрывается в глубокой древности, как и происхождение самого цирка или ипподрома… Названия партий цирка, игравших весьма важную роль в больших городах Византийской империи, где были устроены ипподромы, перенесены также из римского цирка. Хотя прасины, венеты, левки и руссии известны были во всех городах, имевших ипподромы, тем не менее происхождение и значение этих названий забыто было весьма рано. Где цирк – там и партии, в том числе и с теми же именами. Где партии – там борьба димов, политическая интрига, бунт и опасные для правительства притязания». Политическое значение «димов» в Византии начинает падать с VII века, хотя они еще продолжают существовать. В целом же «в цирке и цирковых партиях намечаются представительства общественных классов, и в движениях и смутах, обнаруживающихся на ипподроме, по большей части таятся причины не частного характера партий цирка, а общего политического свойства, объясняющиеся недовольством народа и счетами его с правительством»

(Успенский Ф.И. История Византийской империи VI–IX вв. 1996. С. 316–320). Интересно отметить, что «в VI веке особенным влиянием пользовались две партии: голубые (венеты), стоявшие за Православие, или халкидониты, как назывались приверженцы Халкидонского Собора, и зеленые (прасины), стоявшие за монофизитов» (Васильев А.А. История Византийской империи. Время до Крестовых походов (до 1081 г.). С. 221). Стоит напомнить, что бунт этих партий, переросший в знаменитое восстание «Ника» в 532 году, чуть не стоил святому императору Юстиниану жизни и короны.

184Букв.:

два способа, образа действия (δυο τροποι).

185 Так цитирует преп. Анастасий.

186 Это имя – в тексте преп. Анастасия; в Септуагинте, а также в церковнославянском и синодальном переводах – Ахимелех.

187 Ср. известное высказывание св. Григория Богослова: «Любомудрствовать о Боге можно не всякому, да! Не всякому. Это приобретается не дешево и не пресмыкающимися по земле!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Моя жизнь во Христе
Моя жизнь во Христе

«Моя жизнь во Христе» — это замечательный сборник высказываний святого праведного Иоанна Кронштадтского по всем вопросам духовной жизни. Это живое слово человека, постигшего самую трудную науку из наук — общение с Богом и преподавшего эту безценную науку открыто и откровенно. Книга переиздавалась множество раз и стала излюбленным чтением большинства православных христиан. В этом издании впервые воспроизводится полный текст уникальной книги святого праведного Иоанна Кронштадтского «Моя жизнь во Христе», которую святой писал всю свою жизнь. Текст печатается по изданию 1893 года, с редакторскими правками Иоанна Кронштадтского, не сокращёнными последующей цензурой и досадными промахами редакторов и издателей. Составители старались максимально бережно отнестись к языку оригинала, скрупулёзно сверяя тексты и восполняя досадные потери, которые неизбежны при слепом копировании, предпринятом при подготовке разных изданий знаменитой книги.

Иоанн Кронштадтский , Св. прав. Иоанн Сергиев

Православие / Религия / Эзотерика
Православие и свобода
Православие и свобода

Представлять талантливую работу всегда приятно. А книга Олеси Николаевой «Православие и свобода» несомненно отмечена Божиим даром приумноженного таланта. В центре её внимания − проблема свободы воли, то есть та проблема, которая являлась мучительным вопросом для многих (и часто − выдающихся) умов, не просвещённых светом боговедения, но которая получает своё естественное разрешение лишь в невечернем свете Откровения. Ведь именно в лучах его открывается тот незыблемый факт, что свобода, то есть, по словам В. Лосского, «способность определять себя из самого себя», и «придаёт человеку отличающую его особенность: быть сотворённым по образу Божию, ту особенность, которую мы можем назвать личным его достоинством»[1]. Грехопадение исказило и извратило это первозданное достоинство. «Непослушанием Богу, которое проявилось как творение воли диавола, первые люди добровольно отпали от Бога и прилепились к диаволу, ввели себя в грех и грех в себя (см.: Рим. 5:19) и тем самым в основе нарушили весь моральный закон Божий, который является не чем иным, как волей Божией, требующей от человека одного − сознательного и добровольного послушания и вынужденной покорности»[2]. Правда, свобода воли как изначальный дар Божий не была полностью утеряна человеком, но вернуть её в прежней чистоте он сам по себе не был уже способен. Это было по силам только Спасителю мира. Поэтому, как говорит преподобный Иоанн Дамаскин, «Господь, пожалев собственное творение, добровольно принявшее страсть греха, словно посев вражий, воспринял болящее целиком, чтобы в целом исцелить: ибо "невоспринятое неисцеляемо". А что воспринято, то и спасается. Что же пало и прежде пострадало, как не ум и его разумное стремление, то есть воление? Это, стало быть, и нуждалось в исцелении − ведь грех есть болезнь воли. Если Он не воспринял разумную и мыслящую душу и её воление, то не уврачевал страдание человеческой природы − потому-то Он и воспринял воление»[3]. А благодаря такому восприятию Спасителем человеческой воли и для нас открылся путь к Царству Божиему − путь узкий и тесный, но единственный. И Царство это − лишь для свободно избравших сей путь, и стяжается оно одним только подвигом высшей свободы, то есть добровольным подчинением воле Божией.Об этом и говорится в книге Олеси Николаевой. Великим достоинством её, на наш взгляд, является тот факт, что о свободе здесь пишется свободно. Композиция книги, её стиль, речевые обороты − свободны. Мысль течёт плавно, не бурля мутным потоком перед искусственными плотинами ложных антиномий приземлённого рассудка. Но чувствуется, что свобода эта − плод многих духовных борений автора, прошлых исканий и смятений, то есть плод личного духовного опыта. Именно такой «опытный» характер и придаёт сочинению Олеси Николаевой убедительность.Безусловно, её книга − отнюдь не богословско-научный трактат и не претендует на это. Отсюда вряд ли можно требовать от автора предельной и ювелирной точности формулировок и отдельных высказываний. Данная книга − скорее богословско-философское эссе или даже богословско-публицистическое и апологетическое произведение. Но, будучи таковым, сочинение Олеси Николаевой целиком зиждется на Священном Писании и святоотеческом Предании, что является, несомненно, великим достоинством его. А литературный талант автора делает сокровищницу Писания и Предания доступным для широкого круга православных читателей, что в настоящее время представляется особенно насущным. Поэтому, думается, книга Олеси Николаевой привлечёт внимание как людей, сведущих в богословии, так и тех, которые только вступают в «притвор» боговедения.Профессор Московской Духовной Академии и Семинарии,доктор церковной истории А. И. Сидоров© Московское Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. 2002По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II

Олеся Александровна Николаева

Православие / Религиоведение / Христианство / Эзотерика / Образование и наука
«Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века
«Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века

«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.

Елена Александровна Бузько

Православие / Прочая старинная литература / Религия / Эзотерика / Древние книги