Читаем Вопросы и ответы полностью

169 Так мы позволили себе перевести глагол έπισκέψεσθαι, предполагающий как бы «тщательную инспекцию» Господа всех находящихся в аду. Примечательно подчеркивание преп. Анастасием исключительности этого события и акцентирование той мысли, что в аду нет и не может быть никакого покаяния. Всякие, даже малейшие, намеки на идею «апокатастасиса» для преп. Анастасия, как и для всех святых отцов, неприемлемы. Что же касается темы сошествия Господа в ад, которая во многих отношениях остается тайной для нас, смотри наблюдение серьезного русского догматиста: «Разрушение ада выразилось в освобождении пленников от уз ада, в возведении их на небеса. Но всех ли пленников извел Господь из ада? Прямого ответа на этот вопрос нет в Писании. Церковь от времен глубочайшей древности признавала, что освобождены были все благочестивые ветхозаветные пленники ада и изведены оттуда в святые обители Отца Небесного, как учит катехизис (5 чл.), избавлены “души, которые с верою ожидали Его пришествия”. С сонмом освобожденных пленников ада Господь, по древнему верованию Церкви, взошел на небеса, и они первые составили Небесное Тело Церкви под Главою – Христом. Но некоторые из древних учителей прямо высказывали мысль, что Спаситель вывел из ада не только ветхозаветных праведников, а и многих других, или даже вообще всех тех, которые только уверовали Его проповеди, всех и каждого, кто пожелал идти за Ним как за Освободителем… В Пасхальной песни говорится, что как только в мрачной области ада воссиял Свет, “содержимые в адовых узах радостными стопами потекли к Свету” и, конечно, если уверовали, то были и освобождены от уз адовых» (Малиновский Н., прот. Очерк православного догматического богословия. М., 2003. С. 478).

170 Ср.: «Некто спросил одного из имеющих дар рассмотрения: “Для чего Бог, предвидя падение некоторых, украсил их дарованиями и силою чудотворения?” Тот отвечал: “Во-первых, для того, чтобы примером их утвердить (предостеречь) прочих духовных; во-вторых, для того, чтобы показать свободу человеческой воли; и наконец, чтобы тех, которые падут, получивши такие дарования, сделать безответными на Страшном Суде”»

(Преп. Иоанн Лествичник. Лествица. 26, 130).

171 Вопрос, поднимаемый и весьма кратко решаемый здесь преп. Анастасием, имел долгую историю в церковной письменности. Первое толкование повествования об Аэндорской чревовещательнице в 1 Цар. 28 встречается у св. Иустина, который не сомневается в том, что эта колдунья действительно вызвала душу Самуила к Саулу, считая, что души ветхозаветных праведников и пророков находились в аду. К этой точке зрения примыкал и Ориген, подчеркивающий, что эти праведники, находясь до сошествия Христа в преисподней, оставались святыми, пребывая в верхней части ада. Но в древнехристианской традиции имелось и другое толкование указанного повествования в 1 Цар. 28. Согласно ему, отраженному у Тертуллиана и в «Мученичестве Пиона», не сам Самуил был вызван чревовещательницей, но бес принял его образ. См.: Сидоров А.И. Экзегетические труды Оригена: гомилии // Патристика. Труды отцов Церкви и патрологические исследования. Нижний Новгород, 2007. С. 271–273. Последнее толкование развил свт. Евстафий Антиохийский в специальном сочинении «Об Аэндорской чревовещательнице против Оригена», где констатирует, что вместо Самуила предстал его призрак и, по внушению колдуньи, Саул принял этот призрак за реального Самуила. См.: Eustathii Antiocheni, patris Nicaeni, opera quae supersunt omnia / Ed. J.H. Declerck // Corpus Christianorum. Series Graeca. Vol. 51. Turnhout; Leuven, 2008. P. 3–60. К данному толкованию примыкает и свт. Григорий Нисский, написавший специальное сочинение «О чревовещательнице». См.: Сагарда Н.И.

Лекции по патрологии I–IV веков. М., 2004. С. 671.

172 Так цитирует преп. Анастасий.

173 В греческом тексте: ούδεις παντί κοινωνειν έξου σίαν έχει έκτος της αγίας καθολικής εκκλησίας. Эпоха и обширный ареал деятельности преп. Анастасия предполагал постоянный контакт с различного рода еретиками (несторианами, монофизитами, монофелитами), считавшими себя «ортодоксальными» христианами.

174

Букв.: благочестивая (η ευσεβής); благочестие и православие в святоотеческом словоупотреблении обычно являются синонимами.

175

В греческом оригинале непередаваемая игра слов: ούκ είσΐ πίστεις, άλλα θνήσεις.

176 Обычно у святых отцов говорится о Церкви как Невесте Христовой (см. Еф. 5:23; 2 Кор. 11:2); данное же словоупотребление преп. Анастасия восходит, возможно, к Откр. 19:7. Оно неоднократно встречается и в «Шестодневе» – сочинении, которое, скорее всего, принадлежит преп. Анастасию Синаиту. См., например: Anastasius of Sinai. Hexaemeron / Ed. by C.A. Kuehn and J.D. Baggerly. Roma, 2007. P. 360.

177 Так цитирует преп. Анастасий. В церковнославянском переводе: «Дам вам пастыри по сердцу Моему». Аналогично в тексте Септуагинты и в синодальном переводе.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Моя жизнь во Христе
Моя жизнь во Христе

«Моя жизнь во Христе» — это замечательный сборник высказываний святого праведного Иоанна Кронштадтского по всем вопросам духовной жизни. Это живое слово человека, постигшего самую трудную науку из наук — общение с Богом и преподавшего эту безценную науку открыто и откровенно. Книга переиздавалась множество раз и стала излюбленным чтением большинства православных христиан. В этом издании впервые воспроизводится полный текст уникальной книги святого праведного Иоанна Кронштадтского «Моя жизнь во Христе», которую святой писал всю свою жизнь. Текст печатается по изданию 1893 года, с редакторскими правками Иоанна Кронштадтского, не сокращёнными последующей цензурой и досадными промахами редакторов и издателей. Составители старались максимально бережно отнестись к языку оригинала, скрупулёзно сверяя тексты и восполняя досадные потери, которые неизбежны при слепом копировании, предпринятом при подготовке разных изданий знаменитой книги.

Иоанн Кронштадтский , Св. прав. Иоанн Сергиев

Православие / Религия / Эзотерика
Православие и свобода
Православие и свобода

Представлять талантливую работу всегда приятно. А книга Олеси Николаевой «Православие и свобода» несомненно отмечена Божиим даром приумноженного таланта. В центре её внимания − проблема свободы воли, то есть та проблема, которая являлась мучительным вопросом для многих (и часто − выдающихся) умов, не просвещённых светом боговедения, но которая получает своё естественное разрешение лишь в невечернем свете Откровения. Ведь именно в лучах его открывается тот незыблемый факт, что свобода, то есть, по словам В. Лосского, «способность определять себя из самого себя», и «придаёт человеку отличающую его особенность: быть сотворённым по образу Божию, ту особенность, которую мы можем назвать личным его достоинством»[1]. Грехопадение исказило и извратило это первозданное достоинство. «Непослушанием Богу, которое проявилось как творение воли диавола, первые люди добровольно отпали от Бога и прилепились к диаволу, ввели себя в грех и грех в себя (см.: Рим. 5:19) и тем самым в основе нарушили весь моральный закон Божий, который является не чем иным, как волей Божией, требующей от человека одного − сознательного и добровольного послушания и вынужденной покорности»[2]. Правда, свобода воли как изначальный дар Божий не была полностью утеряна человеком, но вернуть её в прежней чистоте он сам по себе не был уже способен. Это было по силам только Спасителю мира. Поэтому, как говорит преподобный Иоанн Дамаскин, «Господь, пожалев собственное творение, добровольно принявшее страсть греха, словно посев вражий, воспринял болящее целиком, чтобы в целом исцелить: ибо "невоспринятое неисцеляемо". А что воспринято, то и спасается. Что же пало и прежде пострадало, как не ум и его разумное стремление, то есть воление? Это, стало быть, и нуждалось в исцелении − ведь грех есть болезнь воли. Если Он не воспринял разумную и мыслящую душу и её воление, то не уврачевал страдание человеческой природы − потому-то Он и воспринял воление»[3]. А благодаря такому восприятию Спасителем человеческой воли и для нас открылся путь к Царству Божиему − путь узкий и тесный, но единственный. И Царство это − лишь для свободно избравших сей путь, и стяжается оно одним только подвигом высшей свободы, то есть добровольным подчинением воле Божией.Об этом и говорится в книге Олеси Николаевой. Великим достоинством её, на наш взгляд, является тот факт, что о свободе здесь пишется свободно. Композиция книги, её стиль, речевые обороты − свободны. Мысль течёт плавно, не бурля мутным потоком перед искусственными плотинами ложных антиномий приземлённого рассудка. Но чувствуется, что свобода эта − плод многих духовных борений автора, прошлых исканий и смятений, то есть плод личного духовного опыта. Именно такой «опытный» характер и придаёт сочинению Олеси Николаевой убедительность.Безусловно, её книга − отнюдь не богословско-научный трактат и не претендует на это. Отсюда вряд ли можно требовать от автора предельной и ювелирной точности формулировок и отдельных высказываний. Данная книга − скорее богословско-философское эссе или даже богословско-публицистическое и апологетическое произведение. Но, будучи таковым, сочинение Олеси Николаевой целиком зиждется на Священном Писании и святоотеческом Предании, что является, несомненно, великим достоинством его. А литературный талант автора делает сокровищницу Писания и Предания доступным для широкого круга православных читателей, что в настоящее время представляется особенно насущным. Поэтому, думается, книга Олеси Николаевой привлечёт внимание как людей, сведущих в богословии, так и тех, которые только вступают в «притвор» боговедения.Профессор Московской Духовной Академии и Семинарии,доктор церковной истории А. И. Сидоров© Московское Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. 2002По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II

Олеся Александровна Николаева

Православие / Религиоведение / Христианство / Эзотерика / Образование и наука