Вор черной масти

- А что вы решили в плане меня, гражданин начальник? У вас есть относительно меня какие-нибудь задумки? Или меня сразу расстреляют как врага народа?

Волосников видимо ждал подобного вопроса с моей стороны. Он, откинувшись в кресле, легонько пощипывал свои брови. Услышав мой вопрос, он не спеша закурил и, развязав тесемку на папке, которая лежала у него на столе. Сказал:

- В лагерь вы больше не вернетесь, Михаил Аркадьевич. Вы попали туда случайно.

Затем неспешно извлек из папки какую-то бумагу и протянул мне.

- Это метрика. Копия, разумеется. Свидетельство о вашем рождении.

Я принял бумагу и начал читать. В ней я значился как Рабер Михаил Аркадьевич, урожденный города Одесса, 1906 года рождения. Родители: отец - Рабер Аркадий Соломонович...

Прочитав метрику до конца, я ничем не выдал себя и поднял голову. А Волосников протянул мне анкету:

- Все это настоящее, - заметил он.

Я с трепетом развернул страницы анкеты и с удивлением увидел свою фотографию и "мои" анкетные данные. Нет. Не женат. Не состоит. Образование - 4 класса начальной, церковно-приходской школы. Национальность - еврей. В этой анкете, как в метрике, тоже стоял 1906 год рождения, а у меня год рождения - 1968. Все остальные данные тоже не имели с моими никакого сходства. Единственное, что с этим, неизвестным мне Рабером объединяло - это одинаковый возраст, 43 года, и невероятная схожесть фотографии.

Заметив недоверчивую улыбку на моем лице, Волосников протянул мне несколько отпечатанных на машинке листов с текстом, прибавив:

- Ознакомьтесь. Это ваша биография. Пожалуйста, прочтите. Не спешите...

И я с интересом углубился в чтение. Не могу ручаться, что мой пересказ точен, как официальный язык канцелярии, но основные моменты выглядели так:

"Вор-карманник высшей квалификации. Воровское прозвище "Фокусник". В 1924 году был впервые осужден за кражу. Отсидел в тюрьме год. В 1926 году был осужден повторно по статье ... - кража. Получил полгода. Бежал. Пойман, осужден на год за нарушение режима. В 1928 году осужден за вооруженный грабеж. Получил три года строгого режима, как неисправимый преступник. Второй побег. Наказание отбывал на Беломорско-балтийском канале. Вышел из тюрьмы в 1933 году по амнистии, отсидев в общей сложности, пять лет. Получил белый билет, освобождающий от службы в армии. В этом же году судим за разбойное нападение на инкассатора. Как вор-рецидивист, имеющий отягощающие обстоятельства, за покушение на государственное имущество был осужден на восемь лет. Отбывал наказание в БамЛаге. В 1939 году был досрочно выпущен на свободу как активист и ударник стройки. В 1940 году был осужден в пятый раз за серию квартирных краж в Ленинграде, судим и направлен в ГУЛаг под Воркутой. В Воркутинском лагере стал центровым. В июне 1947 года освобожден по актировке. Активный участник крупнейшей сходки воров в Москве, состоявшейся в Сокольниках. 23 декабря 1948 года был убит в одном из городков Читинской области в перестрелке с сотрудниками уголовного розыска при неудачной попытке ограбления сберкассы".

Я, прочитав биографию "своего тернистого жизненного бандитского пути" продолжал некоторое время тупо смотреть на бумаги. В моем представлении возник образ матерого небритого уголовника, с наклеенным на щеке крест на крест пластырем, сверкающего массой наколок и с папиросой в уголку рта. Меня передернуло. Наконец, я вернул их майору Волосникову, спросил:

- И это все сделал я?

- Именно так, - без всякой улыбки сухо произнес Волосников.

- Но тут же черном по белому написано, что Рабер погиб? - заметил я.

- Нет, - Волосников изучал мою реакцию. - Не погиб. Он был тяжело контужен, но выжил. И находится перед мной...

- Но это действительно не я, - я не выдержав, попытался возражать. - Это какая-то ошибка!

- Не уверен, что это ошибка, - майор Волосников сложил на столе пальцы в замок. - Вы страдаете тяжелой формой амнезии и поэтому ничего не помните. Моя задача - помочь вам вспомнить свое прошлое.

- Но я не преступник! - не выдержал я. - А этот человек, судя по характеристике, матерый зэка.

- Так и есть, - подтвердил майор Волосников. - Вы обязательно должны вспомнить, чем занимался этот матерый зэка. Ведь вы и он - одно и то же лицо, Рабер!

- Не знаю, - я был совершенно ошарашен свалившейся на меня информацией.

- Впрочем, - заметил Волосников, - если у вас нет желания вспоминать свое прошлое, то я ничем больше не могу вам помочь. Вы вернетесь в лагерь досиживать свой срок. Третьего пути у вас просто нет. Кстати, вам известно, какую руду начинают добывать в Борлаге?

- Известно. Полоний, - брякнул я.

Волосников взглянул на меня с нескрываемым уважением. Это была важнейшая государственная тайна СССР, стратегического характера, которая не подлежала разглашению.

- Верно, радиоактивный полоний для создания атомной бомбы, - тихо сказал Волосников. - Зека, попавшие в этот лагерь никогда не выйдут оттуда. Если бы вы побыли еще полгода в Борлаге, то были бы мертвы. Вы это понимаете?