Вор и собаки

Илеш пошел за девочкой. За дверью послышались шаги, и сердце больно сжалось. Саид закусил губу. Подступившая волна нежности и радостного нетерпения унесла и злобу и гнев. Вот и Сана – удивленно озирается вокруг.

Илеш держит ее сзади за плечи. Пришла все-таки. Как же я ждал тебя! В красивом белом платьице, а на ногах босоножки, тоже белые, и проглядывают накрашенные ноготки. Смуглое личико, темные, зачесанные наверх волосы. Он так и пожирал ее глазами. А она недоверчиво переводила взгляд с одного лица на другое. Его лицо ей особенно не понравилось – ведь он рассматривал ее пристальней всех. И, чувствуя, что именно к нему ее заставляют подойти, она принялась изо всех сил упираться и пятиться назад. Он глядел на нее не сводя глаз, но на сердце стало холодно и пусто. Осталось только одно чувство – сознание утраты. Чужая. А глаза такие же, как у него. И такой же узкий овал лица. И нос с горбинкой. А вот – чужая! Где же голос крови? Или он тоже предал? И почему все-таки так хочется прижать ее к груди?

– Вот твой отец,– небрежно бросил легавый. А Илеш с бесстрастным лицом добавил:

– Поздоровайся с папой. Бедная мышка. Чего боится? Если бы она только знала, как мне дорога. Он протянул навстречу ей руку и судорожно глотнул: в горле стоял ком. Ободряюще улыбнулся, но девочка сказала: «Нет!» – и попятилась назад. Илеш преградил ей путь. Она закричала: «Мама!» – но Илеш снова легонько подтолкнул ее вперед:

– Поздоровайся с отцом!

Глаза присутствующих загорелись злорадным блеском. И Саид понял: тюремные муки не так уж тяжелы.

– Подойди ко мне, Сана! – В голосе его звучала мольба. И, чувствуя, что не вынесет отказа, он привстал ей навстречу.

– Нет!

– Я твой отец!

Она удивленно взглянула на Илеша. Саид упрямо повторил:

– Я твой отец, я! Иди сюда!

Она продолжала упираться. Тогда он – уже с силой – потянул ее к себе. Она закричала. Он прижал ее к груди, она заплакала и оттолкнула его. С отчаянием, понимая, что проиграл, он пытался ее поцеловать, но она отворачивала лицо, и он сумел поцеловать только руку, которой она отбивалась с безжалостной яростью.

– Да не бойся же, я твой отец, понимаешь?

У нее так же пахли волосы, как у ее матери, и этот знакомый запах заставил его вздрогнуть. А девочка отбивалась и горько плакала, пока легавый наконец не вмешался:

– Ты все-таки потише, она ведь тебя не знает!

С чувством горечи он отпустил ее, сел и злобно процедил:

– Я ее заберу! Последовало минутное молчание.

– Ты сначала успокойся…– начал было Баяза. Но Саид стоял на своем:

– Она должна быть со мной.

– Это уж решит судья! – отрезал легавый и вопрошающе повернулся к Илешу: – Ведь так?

– Мое дело – сторона, но ее мать без суда на это не пойдет.

– Я так и говорил с самого начала,– сказал легавый.– Короче – суд, и никаких разговоров.

Саид чувствовал, что еще немного, и он взорвется от ярости. Но надо сдерживаться. В конце концов, он пришел сюда не за этим.

– Будь по-вашему. Суд так суд!

– Как видишь,– сказал Баяза,– девочка живет хорошо, ни в чем не нуждается.

А легавый не преминул ввернуть:

– Ты бы сперва подыскал себе честный заработок… Но Саид уже овладел собой.

– Что ж, все это верно… Жалеть мне не о чем. Подумаю еще раз, должно быть, и вправду лучше забыть о прошлом, поискать работу, чтобы со временем было куда взять дочь…

И снова воцарилось молчание, на этот раз изумленное, и недоверчиво забегали глаза. Легавый зажал четки в кулак.

– Значит, с этим покончили?

– Какие еще книги?

– Мои.

– Да их, поди, все растрепала Сана,– воскликнул Илеш.– А если остались какие, сейчас принесу.

Он вышел и вскоре вернулся с небольшой стопкой книг, положил их на пол посредине комнаты. Сайд принялся перебирать их.

– И в самом деле почти все пропали! Экая досада!

– С каких это пор ты стал таким ученым? – насмешливо спросил легавый и поднялся, давая понять, что разговор окончен.– Может, ты и книжки воровал?

Все заулыбались. Сайд молча собирал книги. Он не улыбался.

II

Дверь не заперта. Она всегда бывала открытой, даже и в те далекие времена. Он шел сюда по горной дороге. Приют милосердия… Квартал Дарраса, укрытый отрогами горы Мукаттам… Сколько с ним связано воспоминаний…