Вор звездной пыли

Сейчас Лули мрачно смотрела на тени, которые он отбрасывал на стены, и думала обо всем том, что случилось в этот день. Она задумалась о принце Омаре. Если он такой умелый охотник, то почему не поймал теневую джинну до того, как та явилась в Мадинну? Почему не поймал никого из джиннов, которыми якобы кишит город?

– Принцы, – проворчала Лули.

Кадир выгнул бровь.

– Как я слышал, принцы Мазен и Хаким не так ужасны.

– Как кто-то может об этом судить? Они оба из дворца не выходят. – Лули сложила руки на столешнице и уткнулась в них подбородком. – Как ты считаешь, Омар знает, что теневая джинна сейчас в Мадинне?

Она не переставала думать о тех словах насчет теней.

Кадир пожал плечами:

– Ради нее надеюсь, что нет.

Лули наблюдала за тем, как Кадир протирает реликвии тряпицей. Ей хотелось спросить у него, почему он способен жить в мире, где джиннов преследуют просто за то, что они существуют, как ему это удается. Однако она медлила, ведь этот вопрос она задавала не раз и получала один и тот же загадочный ответ… «Я всего лишь одинокий джинн, – говорил он. – Я не могу изменить предубеждения твоего мира».

Этот ответ бесил, потому что это был не ответ. Однако Лули давно поняла, что Кадир не такой, как она. Сама она часто совала нос в чужие дела, а вот Кадир без необходимости ни во что не вмешивался. Странно, как им обоим удается держаться на расстоянии от людей и в то же время столь по-разному с ними сосуществовать.

– Гм, – произнес Кадир. – Ты подозрительно молчалива.

Лули сдула с лица выбившийся локон.

– Я думаю.

– О чем?

– О тебе.

Кадир нахмурился.

– Теперь я беспокоюсь еще сильнее.

– Лучше перестань. Я имею в виду беспокоиться. Иначе на твоей бессмертной коже появятся морщинки.

Уголки губ Кадира чуть заметно приподнялись.

– За девять лет нашего знакомства я состарился сильнее, чем за те сотни лет, что прожил без тебя.

Лули подобрала с пола подушку и бросила в него. Когда он поймал ее и пристроил себе на колени, она проворчала:

– А сколько тебе лет вообще?

На его губах так и задержалась полуулыбка.

– Я совсем древний.

– Тогда твой цинизм понятен. Тебе следует больше спать – это улучшает характер. – Она махнула на закрытую дверь, за которой находилась их спальня. Кроватей там было две, но Кадир свою занимал редко. – Что ты так любишь мне повторять? Что даже невыносимых людей можно терпеть, если хорошо выспаться?

Кадир фыркнул.

– Если бы ты действительно хотела облегчить мне жизнь, то не лезла бы туда, где опасно, так опрометчиво. – Отложив один предмет, он взялся за следующий: нитку усыпляющих бус. – Мне не нужен сон. А вот ты весь день гонялась за неприятностями.

«За неприятностями, с которыми мне очень хотелось бы разобраться».

Когда Лули только оказалась в Мадинне, она оплачивала жилье, передавая сообщения и отслеживая слухи для Далии. Владелица таверны показала ей, что знание – сила. Шантаж, услуги, связи – все это обеспечивала паутина постоянно меняющихся слухов. Не разбираясь в этой паутине, легко было в ней запутаться.

Лули хорошо усвоила этот урок. Именно поэтому, оказываясь в Мадинне, она старалась быть в курсе сплетен и продолжала доставлять и получать сообщения для Далии. Она не добилась бы таких успехов, если бы не обращала внимания на подозрительных людей и странные события.

Эти мысли крутились у нее в голове словно водоворот, пока постепенно не растворились. Пока у нее не начали слипаться глаза.

Кадир притушил шар прикосновением руки.

– Тебе надо отдохнуть. Усталого купца на базаре легко обмануть.

Он перебирал пальцами бусины усыпляющей реликвии.

– Вот почему ты у меня в телохранителях, страшный старик.

Она улыбнулась, закрыла глаза и отдалась темноте, когда та пришла.

6

Мазен

– Джинн! – Мазен распахнул дверь покоев брата. – В городе джинн!

В комнате Хакима горела всего одна лампа. Мазен остановился в дверях. После встречи с джинной входить в темное помещение не хотелось. Но ведь это же не заброшенная молельня! Это комната Хакима – уютная, хоть подчас и тесная, тюрьма, заполненная горами книг и карт. Они теснились даже вокруг кровати Хакима, так что от дверей ее видно не было.

– Хаким?

Он умоляюще посмотрел в спину брата.

Хаким все так же склонялся над рабочим столом со свитками и картографическими инструментами.

– Что еще за джинн? Очередная твоя сказка, Мазен?

– Если бы! Нет, речь идет о настоящем джинне, Хаким.

– М-м…

Хаким продолжал заниматься тем… Чем бы он там ни занимался.

Мазен изумленно заморгал. «Может, я неясно выразился?»

Он подошел ближе и увидел, что создает его брат: сложную карту пустыни с городами и оазисами, изображенными настолько точно, что казалось, они поднимаются над пергаментом. Получалось поразительно красиво, так что на несколько мгновений Мазен позволил себе заблудиться среди мест, где бывал только в рассказах. Мест, куда он с детства мечтал попасть. Наблюдая за братом, он забыл, зачем явился.

А потом резко вспомнил.

– Хаким, джинн был настоящий! Он зачаровал меня своей магией. Это была женщина, понимаешь, и она как-то заворожила меня своей красотой.

– Мило, Мазен.

– Она завела меня в заброшенное здание и чуть не задушила!