Воробьевы горы

Девушки уходят.

Д е д. И то — время праздничному пиру быть. Блюди, внучек, обычай землянский… (Подходит к сундуку, отпирает замок.)

Со звоном открывается крышка. Дед нагибается и благоговейно вынимает оттуда пышную скатерть, затканную невиданными узорами. Солнечный луч попадает на них, и они словно оживают.

В а с и л е к. Дай понесу, дедушка! Я не выроню.

Д е д. Молод ты еще, Василек. Не заслужил еще такой чести. От дедов и прадедов досталась нам скатерть эта. Из рода в род переходит она с наказом старозаветным: пока будем по правде жить, на кривду не склонимся, будет верно служить нам скатерть, угощением своим радовать… Не обижайся, внучек. Станешь сивым, как я, и ты понесешь ее на праздник летний — солнышко да землю родную благодарить за великие милости.

В а с и л е к. Народу нынче, дедушка! Хватит ли на всех?

Д е д. Пусть столько придет, сколько песчинок на отмели речной, — всех накормим яствами чудесными, не простыми. Старый отведает их — помолодеет, некрасивый — красивым станет; у кого печаль на сердце — печаль забудет; кто умирать захочет, яств тех попробует — век будет жить. Стоит лишь слово заветное вымолвить.

В а с и л е к. Знаю! Знаю это слово! Скатерть-самобранка…

Д е д (прерывая). А знаешь — молчи! Зря его говорить не след. (Торжественно, на вытянутых руках держа скатерть, движется к двери.)

Василек распахивает дверь. Вдруг прислушивается.

Издали доносится неясный шум.

В а с и л е к. Дедушка! Никак Никита скачет! Слышишь?

Д е д. Нет, не Никита это.

Звуки уже совсем близко.

В а с и л е к. Так кто же это к празднику нашему торопится?

Д е д. Тень на душу пала — быть беде.

Шум все ближе, отголоски девичьей песни обрываются, и вдруг ужасный женский крик доносится с луга.

В а с и л е к (у окна). Дедушка! Дедушка! Кто это? Смотри! Люди, не люди… В железах все… Мечи длинные… А на головах котлы рогатые. Ой, кровь, кровь! Режут, бьют!

Д е д. Беги!.. Беги, внучек… за сестрой беги! Народу скажи… В лесу укройтесь!

В а с и л е к. Не буду я прятаться, дед!

Д е д. Что ты, несмысель?.. Беги, говорю!

В а с и л е к. А ты?

Д е д. Сделаю что надо. Ступай!.. (Вытолкнул Василька, подходит к скатерти, берет ее, взмахивает ею на четыре стороны.) Затворяю… Закрываю… Заклинаю… Станьте, люди, деревьями колючими, камнями горючими, чтоб злодеям вас не найти, а им от вас не уйти! Затворяю… Закрываю… Заклинаю…

Свет постепенно меркнет.

Сохраню землянское достояние! (Прячет скатерть на груди.)

Вдруг дверь с треском слетает с петель, и банда  р о г а т ы х  вваливается в избу. Дед отступает в глубину, к печке. Ослепленные разбоем, рогатые в первую минуту не замечают его, поют:

Мы бравые ребята, пройдем сквозь сто дверей,Негаданных встречайте, хозяева, гостей!Не то из вашей шкуры мы выбьем, выбьем пыль,Запляшете под палкой веселую кадриль!           Клянемся адом! Пришли за кладом!           А ну-ка, где он, волшебный клад?

           Эй, дети псовы! Долой засовы!           Давайте клад ваш — и к черту в ад!

Тут они замечают деда.

Р о г а т ы й. Глядите! Старая кляча еще на ногах!

Бросаются к старику с мечами, но в это время слышны крики: «Да здравствует герцог Железное сердце!»

Р о г а т ы е (останавливаются, подымают мечи и кричат). Да здравствует герцог Железное сердце!