Воронье сердце. Отбор по принуждению

— Были ли испытания, подобные нашим? — я старалась правильно подбирать слова.

— С маскировкой… поиском скрытого смысла? С попытками поймать участниц на непотребностях?

— Я не знаю точно, — Альви повернулась на бок и подложила согнутую руку под голову. — Было ли испытанием то, что король Рихар тащил в свои покои каждую, кто не противился, не могу сказать. Мама выбыла раньше. Но позже я слышала, что у короля… Неважно!

— Говори, — сердце стало таким тяжелым, что, казалось, провалится сквозь матрац кровати на пол.

— Говорят, что у короля есть ребенок от одной из его любовниц, — произнесла Альви вполголоса.

Грудь стянуло железными кольцами, и сколько я ни пыталась сделать вдох, не выходило. Воздух влетал в рот с присвистом и останавливался в горле. Меня стремительно тащил на дно омут сомнений. Так значит, правду шут вещал?! Рэнимор — мой брат?!

Стоп. Я схватила себя за запястье, унимая дрожь, и проглотила панику. Рано поднимать кипеш. Надо во всем разобраться.

— От участницы отбора? — спросила я, пытаясь сохранять спокойствие.

— Не знаю, — ответила Альви с неохотой. — На его ложе побывало много ибрес и гранн.

— Сын или дочь?

— Да почем мне знать-то? — отрезала Альви. — Спи. Нас это никак не касается.

— Почему? — Я попыталась изобразить искреннее изумление. — Касается. Вдруг отбор идет под прикрытием, а вместо Рэнимора женихом окажется другой сын короля. Старший! Некрасивый и злобный. Вот смеху-то будет!

— Знаешь, — Альви поникла. — Лучше уж за некрасивого и злобного королевского сына, чем за пьяницу, повесу или гуляку.

— Любовь зла, — возразила я. — Кстати, ты прочитала заклятие на ночь?

— На этот раз — да, — успокоила меня Альви. — Целых три раза

— А почему три?

— Чтобы сработало точно-точно-точно!

Глава 45

Но выспаться снова не довелось.

Нет, Альви не храпела. Едва она отвернулась к стене, как ее сморил тихий беззаботный сон, и спальню укутала тишина. Даже Эстер в окно не стучалась. Лишь ветер постанывал, ударяясь о стекло и раскачивая кружевные тени на стенах.

Поначалу я даже счастью своему не верила и уснуть пыталась. Но не получалось: мешало сердце. Колотилось так громко и буйно, что, казалось, может Альви разбудить. Да и как я могла его усмирить?! Едва закрывала глаза, воображение рисовало холмистый берег, высокую траву, серебрящуюся в лунном свете, и полевые цветы. Свежесть воды и далекий, спрессованный прохладной ночью, аромат шиповника. Снова по щекам гулял прохладный ветер, а в темноте загорались мерцающие глаза Рэнимора.

«Я сделал свой выбор, Лира, — стояло в голове. — С чего ты взяла, что это — ты?»

Филлагория, скажи на милость, почему это так меня задело? Рэнимор знал, что говорить и как прикасаться, а я, как глупая, уши развесила. Я не хочу на трон! И в объятия Рэнимора — не хочу! Не должна…

«У короля есть ребенок», — пропел в голове голосок Альви, и мне захотелось выдрать из груди свое сердце.

«У вас истинно королевский разрез глаз», — следом пришел визгливый голос шута, и я едва не взвыла от отчаяния.

Устав бороться с навязчивыми мыслями и памятью-предательницей, что назло показывала самые сладостные и нежные моменты, я вскочила с кровати. Прикрыла смятую простынь одеялом, накинула халат и, стараясь не шуметь, вышла в коридор. Визиолла, сонно сбросив капсулу, оторвалась от потолка и полетела следом.

Но в коридоре секции я оказалась не одна.

Чуть поодаль, отвернувшись к высокому окну, стояла, сжавшись, невысокая девушка. Если бы не напряженная поза, можно было бы подумать, что она любуется сияющими маглюмами в кронах деревьев. Две растрепанные пепельные косы плетьми свисали поверх черного бархатного халата. Услышав мои шаги, она угрюмо обернулась через плечо и тут же спрятала лицо.

— Оливия? — удивилась я. — Что ты делаешь здесь в такой час?

— А ты? — угрюмо поинтересовалась девушка.

— Не спится, — пробормотала я первое оправдание, что пришло в голову.

— А-а, — протянула Оливия и закусила губу.

Между нами повисло напряженное молчание. По раскрасневшимся, почти багровым щекам Оливии, ее блестящим глазам и крепко сжатым кулакам я понимала: ее что-то раздражает. Или кто-то. Сильно. Возможно, даже я.

Но, тем не менее, ноги не желали нести меня дальше. Я привалилась к небольшой подпорке у окна и уставилась в потолок. Когда рядом кто-то есть, паника не так страшна.

— Я когда-нибудь ее задушу, — пробормотала Оливия в конце концов. — Разрежу подушку, выпотрошу и напихаю перьев ей в глотку! Чтоб плевалась и давилась, раз своей гордыней подавиться не может! Клянусь!

— Тебе тоже не нравится Шанти? — отчего-то я не удивилась.

— Кто такая Шанти? — Оливия снисходительно приоткрыла один глаз. — О, Шантилья, что ли? Да нет… Роттильда Колон, протеже какого-то зажравшегося чинуши, куда неприятнее!

— Отчего ты так невзлюбила ее?