Воровка чар

Мы шли друг за другом, ведя лошадей на поводу, напряженные, как натянутая струна и готовые в любой момент дать отпор. Ну, или заорать и броситься наутек. Прошли сотню шагов, ничего не изменилось. Нас по-прежнему окружали деревья, белое марево и тишина. Любые звуки отсутствовали. Любые, кроме едва слышного перезвона.

Михей побледнел, вытянул руку, указывая куда-то вперед. Из мутной пелены тумана медленно проступали горизонтальные полосы. Черточки, словно нарисованные Эолом и его божественной кистью, пересекали ствол за стволом. Снова зазвонил колокольчик, на этот раз глухо и как-то потеряно.

Я обогнула застывшего стрелка. Вряд ли Эол имел к ним непосредственное отношение, скорее уж Рэг[27].

Стволы деревьев были опутаны нитями пряжи. Некрашеные и кое-как сплетенные волокна тянулись от одного дерева к другому, перекрещивались между собой. Будто сотня-другая котят играла посреди леса с клубками. На некоторых нитях висели колокольчики, иногда печально покачивающиеся от несуществующего ветра, и так же неожиданно замолкали. Сети Мары[28]. И, похоже, ученик мага в них попался.

— Рион, — снова крикнул Михей.

— Рион, — вторила я, — ответь!

Нити обозначали границы чужой территории, под них вполне можно пролезть и сыграть с нежитью по ее правилам, а можно взять ножичек и лишить ее временного дома. Нити — это не туман. Я потянулась к клинку.

— Рион! — стрелок подошел к звякающей границе. — Не прячься, Эол тебя задери.

— Я и не прячусь, — раздалось сбоку.

Мы повернулись. Потерявшийся маг вылез из кустов. Бледный, одежда в грязи, на куртке репей, в волосах ветки, листья. Клинок волочится по земле, губы кривятся, то ли ругаться собрался, то ли плакать.

— Ты где ходишь? — заорал Михей, колокольчики снова печально качнулись.

— Это вас где носило? — вяло возмутился чаровник.

— Шли прямо за тобой, — я оглянулась, позади нас был туман. — А ты?

— Я…. мне показалось, я увидел кого-то... фигуру, хотел посмотреть поближе.

— И как? Посмотрел?

— Нет, — парень смутился. — Она исчезла. Не дала приблизиться. Потом не смог найти ориентир, деревья вокруг одинаковые, плутаешь на пяди земли. Ходил, орал, как проклятый, а вы не отвечали, — в голосе Риона слышалась обида.

— Туман гасит звуки. Предлагаю держаться рядом и не соблазняться разными фигурами, — ответила я, легонько касаясь ближайшей нити.

Щеки Риона порозовели. Да, это именно Мара — фигура, скорее всего, была женской. И обнаженной.

— Что это? — чаровник указал на нити.

— Сети Мары, — ответил Михей, чем безмерно удивил. — Придется обходить.

— Нет, — возразила я.

— Какой в дасунь шмары? — переспросил Рион.

Я провела пальцем по лезвию и под горестный стон Михея, перерезала ближайшую нить. Колокольчик тренькнул, упал и замолк.

— Ты, что не слышал о Маре? — спросила я мага, перерезая вторую.

— Выдумки, — фыркнул он. — Деревенские страшилки для дураков. Обычная притвора, может, лесной дух.

— Ты с ней только что познакомиться пытался. — Улыбнулась я.

«Притворами» у нас в Тарии называют любую нечисть или нежить, что может притвориться человеком, то есть, ходит на двух ногах и может надеть сарафан, али портки. Чаще всего так называют от незнания. Нечистых созданий у нас воз и маленькая тележка, всех не упомнишь.

— Айка, что ты творишь? — застонал Михей. — Она нам этого не простит!

Стрелок стоял на прежнем месте, не решаясь перешагнуть упавшую нить и колокольчик, укатившийся в белую укутывающую землю дымку. Я огляделась, туман стал гуще, уже нельзя было разглядеть собственных ног.

— Мне не нужно ее прощение, — ответила я. — Мара ничего не сделает, не сможет. Очнись, Михей, мы в лесу. Ее изгнали.

— А еще магом хочешь стать, — попытался пристыдить парня Рион, вышло неловко, может оттого, что чаровник, сам тревожно оглядывался, колыхание сетей уносило звон колокольчиков все дальше и дальше.

Стрелок дернул шеей, вскинул арбалет, прицелившись куда-то нам за спины, заставив теперь уже меня и Риона вздрогнуть, и, зажмурившись, перешагнул первую нить. Постоял, покачиваясь, и открыл удивленные глаза. Заслуженная кара задерживалась.

А все потому, что Мара, или, как ее еще называют Шишимора, вредит в жилище. Считается, что плотники владеют способом ее водворения в дом. Один из секретов мастерства, передаваемый по наследству. Как говорила бабушка, лучше б чего посущественней передавали. Используют его в качестве наказания для недобросовестных заказчиков. Шишимора способна сильно отравить жизнь хозяевам, вплоть до выживания. Она разлаживает быт, портит утварь, передвигает и ломает мебель, воет по ночам, испытывает нездоровое пристрастие к шерсти и пряже. Если особо разойдется, может даже задушить младенца в колыбели.

Самый простой способ избавиться от нежити — завести кошку, не в хлеву, не в сарае, а именно в доме, и дождаться приплода. Киса на нежить плевать хотела, территорию свою будет отстаивать до конца. Шишимора не терпит такого соседства и уходит. Но на это нужно время. Сколько его пройдет, пока вредная тварь исчезнет, неведомо.