Воровка чар

Роща была небольшая, редкие стволы, колышущиеся ветки. Листья, кажущиеся в темноте почти черными, шевелились от легкого ветра, высокая трава льнула к стволам. В темноте яркими каплями росы сверкнули глаза, и я вздрогнула, но змейка с едва слышным шуршанием уползла во мрак. Ныряющая в облака луна лишь добавляла трудностей, колышущиеся тени словно источали угрозу, и каждая могла превратиться в чудовище.

Звуки, так похожие на стоны, стали стихать. Мы вполне могли и дальше бродить в темноте и, в итоге, ничего не найти. Но нам повезло… или не повезло. Я до сих пор не поняла. Чаровник едва на него не наступил, но, услышав даже не стон, а болезненный вздох, парень вздрогнул, аккуратно коснулся чего-то клинком.

— Михей, подержи, — попросил чаровник, протягивая стрелку тлеющую головешку, а сам опустился на колени.

Я заглянула через плечо мага и опустила клинок. В зарослях древесного зверобоя лежал мужчина. Высокий, широкоплечий и немыслимо грязный. Рион положил руку незнакомцу на грудь, прислушиваясь к дыханию, и удовлетворенно кивнул, когда незнакомец снова едва различимо вздохнул. Маг похлопал по бледному лицу, но не добился даже стона, голова незнакомца безвольно мотнулась в сторону.

— На нем такая же красная форма, как и на тех, — высказался наблюдательный стрелок, и неопределенно махнул рукой, но мы и не нуждались в пояснениях, трупы не имеют обыкновения так быстро стираться из памяти. А жаль.

— Надо отнести его к костру, — Рион приподнял незнакомца за руки, — Михей. — И стрелок, протянув головешку мне, взялся за ноги раненого.

Я могла бы сказать, что не в нашем положении ввязываться в новые трудности. Что еще недавно мы видели на воротах черно-белый флаг, что проказе плевать, маг ты или сиволапый крестьянин. Могла бы, но не сказала. Бабушка не прошла бы мимо...

Пару раз чиркнув головой раненого по земле, парни притащили мужчину в лагерь и уложили на ковер из травы и листьев. Это лучшее, что мы могли предложить этой ночью кому бы то ни было.

— Язв нет, — задумчиво проговорил Рион, осматривая открытые участки кожи, я приподняла голову раненого, пытаясь понять: кровь запеклась в волосах или просто грязь налипла.

— Вымой руки, — на всякий случай посоветовала я чаровнику. — Язвы появляются далеко не сразу.

Мужчина снова застонал, от неожиданности я разжала руки, и затылок раненого соприкоснулся с землей. Мужчина снова затих. Не очень повезло ему со спасителями.

— Ты можешь ему помочь? — спросил маг.

— Как? Перебинтовать раны? Так их, похоже, нет. Чем еще? Отвар сварю, — я посмотрела на торбу с травами. — Может, у него падучая…

— И у остального отряда тоже, — вставил стрелок. — Просто этот бегает быстрее остальных.

— Хватит, — устало скомандовал маг и попросил: — Сделай, что сможешь.

— Сделаю.

Подбросив в еле тлеющий костер сучьев, чтобы согреть воду и умыться, я склонилась над раненым. Мужчина то ли спал, то ли впадал в забытье, иногда хрипя и постанывая. Оторвав кусок от его алой рубашки, я протерла ему лицо, стирая грязь и испарину. Из-под серых разводов показалась смуглая кожа. Грубоватые черты лица, хищный нос, полные губы. Словно Эол собирал лицо из слишком разных частей, а потом сам удивился, как органично получилось. Такое лицо не останется незамеченным ни в толпе, ни в пустыне.

Поспать в ту ночь удалось всего ничего. Рион прилег незадолго до рассвета, хмурый Михей до самого утра смотрел в одну точку, наверняка снова и снова рисовал знаки энергией, которой у него нет.Я напоила раненого и улеглась на траву, рассматривая ночное небо, густо покрытое яркой россыпью звезд, как лицо рыжего стрелка веснушками. Сон не шел.

— Ну что, красавчик, жить будешь? — тихо спросила я, непонятно у кого, и совсем не рассчитывая получить ответ.

— А есть сомнения?

Я повернула голову. Светло-серые, как туман, глаза смотрели на меня в упор.

«Опасность! Опасность!» — закричал кто-то внутри меня. Просто так, без всякой причины. Словно я была кошкой, стоявшей напротив собаки, пес и не думал нападать, но шерсть уже стояла дыбом, а внутри все перевернулось от страха.

Он ранен и слаб, он ничего не может, — пыталась убедить я себя, но знала: передо мной настоящий хищник. Хватило одного взгляда, чтобы понять это.

То, что произошло далее, стало полной неожиданностью для нас обоих. Зверь, спавший внутри меня, поднял голову. Тот самый, что уже просыпался однажды. Он был большим и неповоротливым, он был таким же страшно переполняющим, как и прежде.

И я знала, что за этим последует, знала еще до того, как магия шевельнулась во мне. Я мысленно вцепилась в свое тело, не желая уступать ни мизинца контроля. Страх, что энергия разорвет изнутри, как старое севшее платье, действовал лучше всяких уговоров и уроков Риона.

Понимание того, что надо сделать, пришло внезапно. Надо избавиться от силы, слить излишки, как воду из переполненного котелка.