Ворожей Горин – Посмертный вестник

Первым делом я прикрыл глаза, на секунду вышел из тела и навесил на пространство вокруг неактивного пока еще упыря «вуаль невнимания». Ни к чему случайным свидетелям видеть то, что здесь произойдет в скором времени. Столь поэтическое название простому мероприятию по созданию зоны невнимания я придумал сам. А как мне его еще называть? Шапка-невидимка? А если спрятать нужно не карандаш или, скажем, флешку, а что-то крупное? Плед невидимости или шатер забвения звучат еще глупее. Так что довольствуйтесь этим. Кстати, эта ворожба давалась мне довольно легко, правда, я никогда еще не занимался созданием столь большой вуали. Но сейчас я чувствовал, что способен на многое. Видимо, сила, струящаяся во мне, почувствовала угрозу для своего носителя и всячески способствовала тому, чтобы тот выжил. Что ж, я не против. Хоть кто-то на моей стороне.

Вернувшись к реальности, я понял две вещи: во-первых, в таких делах мне нужен напарник, то есть тот, кого я могу оставить по эту сторону реальности, чтобы контролировать ситуацию. Раньше с этой задачей прекрасно справлялся Василий, сейчас же требовалось привлечь Алису. Теперь я жалел, что оставил ее сидеть в машине. Вторую мысль я додумать не успел, поскольку нужно было спасать алкоголиков, но где-то на подкорке информация все же отложилась: переход упыря от стадии «овощ» к стадии «голодная и опасная тварь», судя по всему, происходит мгновенно. Меня не было какую-то секунду, но этого времени ему хватило, чтобы напасть на первых встречных. И хорошо, что этим первым встречным оказался не я — ближе к упырю пока находились те самые алкоголики. Именно их сейчас упырь и пытался разорвать на части, причем буквально.

Я мгновенно оценил ситуацию. Женщина лежала метрах в пяти от нас — ее упырь, вероятно, просто отшвырнул от себя, и думаю, для нее это было наилучшим раскладом. Ее собутыльникам повезло куда меньше — одного алкаша упырь удерживал на земле, прижав ногой его руку, изогнутую в локте под неестественным углом, другого он схватил за горло, приподняв над землей, словно тряпичную куклу. И если первый пострадавший еще орал на всю ивановскую, корчась от боли в руке, то второй уже посинел и находился без сознания.