Ворожея бессмертного ярла

Фьялбъёрн хлопнул рукой по бедру и еще раз обвёл взглядом всех собравшихся.

— Теперь слушайте меня. За день с вами здесь ничего не случится, Янсрунд — мерзавец, но не дурак. К тому же, клянусь своим последним живым глазом, его раздирает любопытство, почему я пришёл один.

Команда загалдела, пришлось жестом дать знак умолкнуть.

— На мне амулет Гунфридра. Если я попаду в беду, то вы услышите голос нашего линорма. Тогда не стойте на месте, идите прямо ко дворцу Янсрунда и сметайте все на своём пути!

Довольные крики и рык подтвердили, что Повелителю Холода несдобровать, попробуй тот покуситься на их командира. Казалось, даже волны за бортом заплескались яростнее, вторя голосам мертвецов.

— Пора, — глухо уронил Фьялбъёрн, и все вмиг стихли.

Ветер тоже притих, словно и сам насторожился, не зная, чего ожидать от буйного ярла.

— А где наш южный гость? — вдруг кто-то подал голос.

Фьялбъёрн загадочно улыбнулся, и «Гордый линорм» врезался в песчаный берег Острова-Призрака.

…снежная равнина, белая и безлюдная, встретила недружелюбно. Гостей тут вообще не любили. Здесь свои порядки, свои правила. То Спокельсе их устанавливал, теперь — Янсрунд. И хоть разными они были, в действиях расходились несильно. Разве что Янсрунд, хоть не был ласковым покровителем, все же островитян своих зря не мучил и никому в обиду не давал, в то время как Хозяин Штормов пил все соки и тянул жилы из тех, кого должен был защищать.

Фьялбъёрн успел сделать всего несколько шагов, как понял, что погода начала меняться. И так-то было затянутое тучами небо и заснеженная равнина, а теперь стало холоднее во сто крат. Сверху крупными хлопьями повалил снег. Пока еще тихо и спокойно, но драуг уже прекрасно понимал, что к встрече Янсрунд подготовился как следует.

Кругом никого не было. Ноги по щиколотку проваливались в пушистый снежный покров, оставляя следы. От безмолвных просторов, простиравшихся кругом, было не по себе. Ведь это только обман, иллюзия пустоты. На самом деле здесь каждая снежинка покорна воле своего господина, которому в любой миг готова нашептать про одинокого путника, бредущего прямо к Цитадели. И пусть дорога неблизкая, путник всё равно дойдёт.

Фьялбъёрн ускорил шаг, едва не поскользнулся, припомнил всю родню проклятого утбурда, но даже не подумал остановиться. Резко поднялся ветер, задувая с диким воем. Если прислушаться, можно было разобрать злобный насмешливый голос. Только вот что за слова — не понять. У ветра они свои, древние, и ни существам, живущим на земле и уходящим после смерти по ту сторону Мрака, ни оставшемуся здесь по воле бога мертвому ярлу они неподвластны.

Вихрь подхватил снежные хлопья, закружил в безумном танце. А потом с силой швырнул в драуга. Фьялбъёрн заслонил лицо рукой, прошипел замысловатое проклятье. Со всех сторон донесся ледяной довольный смех, а потом голос:

— Что ж тебе не сидится, мертвый ярл живого корабля? Ходил бы в своих водах, оставался бы среди морских псов — самая для тебя компания… Или соскучился по моему гостеприимству?

— Да вот… личико твоё светлое повидать хочу, — проскрежетал зубами драуг, чувствуя, как мороз стягивает открытую кожу.

— Успеется! — радостно пообещал Янсрунд голосом, вплетённым в злую метель.

За спиной раздался леденящий душу вой. А потом сильный удар сбил Фьялбъёрна с ног. Только чудом не рухнув плашмя, он сумел припасть на одно колено и резко обернуться. В нескольких шагах, радостно скаля зубастую пасть, стоял огромный ледяной линорм. В прозрачных глазах полыхали злоба и желание поскорее разорвать на части. Не то чтобы необычное желание для такой зверюги, но крайне нежелательное для гостя.

Фьялбъёрн замер, продумывая, что делать. Кинуться — линорм рванет следом и догонит. Остаться без движения? Долго не простоять, да и не слишком долго получится обманывать зверюгу. Нюх у этих тварей еще тот. Конечно, такого вреда, как живому человеку, он мертвецу не принесёт, но и приятного будет мало.

Линорм втянул носом воздух, недовольно заскулил и затоптался на месте. Зверю явно было не по душе происходящее. Где свежая кровь? Где горячая плоть, которую можно рвать клыками? Что это перед ним стоит? Мало того что не бежит, так ещё и не заходится в ужасе, вопя на всю округу?

Фьялбъёрн только сильнее сжал секиру, всё же чувствуя, что сейчас случится что-то нехорошее. Метель кружила и танцевала, смеялась тысячей голосов, рассыпала колкие ледяные насмешки острыми иглами. Снежная пустыня была слишком холодной даже для мертвого драуга, отдавшего все пламя жизни в битве против брата Янсрунда.

На лице Фьялбъёрна появилась кривая усмешка. Да уж, не за что Повелителю Холода любить ярла «Гордого линорма». Так и не надо любить, пусть просто не тянет свои поганые лапы к чужому!

Зверь вдруг резко закинул голову и завыл. Страшно, на одной ноте, с нарастающей громкостью. Миг — с десяток таких же голосов подхватил вой линорма.

— Боги, — проскрежетал зубами Фьялбъёрн, — что же ты такая сволочь, Янсрунд? Женить тебя, что ли, на ком-то, чтобы не было времени и сил гадости устраивать?