Восемь

— Птицы во многом умнее людей, — говорил он. — У меня здесь есть соколы, они живут в отдельном вольере. Карлос кормит их свежим мясом дважды в день. Сокол-сапсан — мой любимец. У сапсанов, как и у многих других видов, охотой занимается самка.

Он указал на маленькую птицу с крапчатым оперением, седевшую высоко на жердочке.

Правда? Я не знала об этом, — удивилась я.

Мы подошли поближе. Птичьи глаза были большими и черными они пристально изучали нас, будто сокол примеривался.

— Я всегда чувствовал, — сказал Ним, глядя на сокола, что у тебя есть инстинкт убийцы.

— У меня? Ты, должно быть, шутишь?

— Он еще не проявился толком, — добавил он. — Но я по могу тебе взрастить в себе этот дар. По-моему, он слишком долго просуществовал в скрытой форме.

— Да, но ведь это на меня идет охота, а не наоборот! — возразила я.

— Как и в любой игре, — Ним погладил рукой в перчатке мои волосы, — ты сама выбираешь стратегию. Ты можешь либо защищаться, либо нападать. Почему бы тебе не избрать последнее и не напугать своего врага?

— Я не знаю, кто мой враг, — сказала я, закипая от злости.

— Нет, знаешь, — таинственно сказал Ним. — Ты знала его с самого начала. Хочешь, чтобы я доказал тебе это?

— Да.

Я снова расстроилась и не знала, что сказать Ниму. Мы вышли из птичника, мой друг запер его, взял меня за руку и повел к дому.

Сняв с меня пальто, Ним усадил меня на диван и принялся за мои ботинки, после чего подошел к картине — портрету мужчины на велосипеде, взял ее и поставил передо мной на кресло.

— Вчера, после того как ты отправилась спать, я долго рассматривал твою картину. Меня не оставляло ощущение, что я подобное уже где-то видел, и это «дежа вю» сильно меня насторожило. Сегодня утром я решил эту загадку.

Он прошелся в сторону дубового буфета, который стоял у плиты, и выдвинул ящик. Из него Ним достал несколько колод игральных карт. Взяв карты, он уселся рядом со мной. Распечатав все колоды, он стал доставать из каждой колоды джокеры и бросать их на стол. Я молча разглядывала лежащие передо мной карты.

На одной был шут в колпаке с бубенчиками, сидящий на велосипеде в той же позе, в какой я изобразила человека на своей картине. Позади велосипеда виднелась надгробная плита с буквами RIP. Второй был похож на первого, но у него было два зеркальных изображения, как будто велосипедист с моего наброска ехал в двух положениях: обычном и перевернутом.

Третьим был дурак из колоды Таро, он жизнерадостно улыбался, шагая в пропасть. Я взглянула на Нима — на его лице

сияла улыбка.

— Джокер, или шут, в карточной колоде традиционно ассоциируется со Смертью, — сказал он. — Но он также и символ возрождения, невинности, которой обладал человек до грехопадения. Мне нравится думать о нем как о рыцаре святого Грааля, который может найти свою судьбу, только если будет мыслить наивно и просто. Помни, его миссия — спасти человечество.

— Да? — спросила я, сильно обеспокоенная сходством между картами и моей картиной.

Теперь, когда я присмотрелась к картам, мне даже показалось, что у человека на велосипеде такой же капюшон, как у джокера, и такие же странные раскосые глаза.

— Ты спрашиваешь, кто твой враг? — Ним говорил совершенно серьезно. — Я думаю, что человек на картине и на картах является твоим противником и союзником.

— Ты же не имеешь в виду кого-то конкретно? — спросила я.

Ним медленно кивнул головой и сказал:

— Ты ведь видела его сама, не правда ли?

— Но это было совпадение…

— Возможно, — согласился он. — Но совпадения могут принимать разную форму. Совпадение может быть приманкой, ловушкой того, кто знал о твоей картине. А может быть и другое совпадение.

— О нет! — воскликнула я, с ужасающей ясностью сообразив наконец, куда он клонит. — Ты же знаешь, я совершенно не верю во всю эту сверхъестественную чепуху и потусторонние силы!

— Вот как? — спросил Ним, все еще улыбаясь. — Тогда тебе придется срочно придумать другое объяснение, как вышло так, что ты нарисовала картину прежде, чем увидела модель. Боюсь, я должен признаться тебе кое в чем. Так же как и твои друзья, Ллуэллин, Соларин и предсказательница, я думаю, что ты играешь главную роль в этой таинственной истории с шахматами Монглана. Как еще можно объяснить твое участие в этом? Возможно, тебе было предопределено стать ключом к этой тайне. Или же тебя избрали на эту роль.

— Забудь! — отрезала я. — Я не собираюсь очертя голову гоняться за этими таинственными шахматами. Меня хотят убить или сделать замешанной в убийствах, до тебя что, не дошло?

— До меня все прекрасно дошло, как ты со свойственным тебе очарованием изволила выразиться, — ответил Ним. — Но похоже, ты единственная, кто не понимает, что лучшая защита — это нападение.