Восемь бусин на тонкой ниточке

– Да ладно тебе! – легко отмахнулся Воронцов. – Как зовут твою старушку? Она только с виду сурова, а в душе – нежная сентиментальная фиалка! Не сможет отказать двум влюбленным.

Он ерничал, посмеивался, и все возражения Маши были ему нипочем.

Хмельная злость ударила Успенской в голову. В другое время она вынуждена была бы согласиться с Ваней и тихо страдать, глядя, как он прет напролом. Но сейчас в голове у нее бродил коньяк, а в ушах еще раздавался отзвук ведьминского хохота.

– Ну, ты и наглец, – протянула она. Ваня вскинул брови. – Приезжаешь черт знает куда, хотя тебя русским языком попросили не появляться. Вламываешься в дом к незнакомому человеку, который совершенно не рад тебя видеть. А теперь еще и хочешь остаться ночевать!

– Я попрошу! Никто не вламывался!

Но Маша не дала ему договорить.

– Только попробуй подъехать к Марфе, – предупредила она. – Я ей скажу, что ты мой назойливый поклонник. И после этого тебя на пушечный выстрел не подпустят к этому дому!

– Да что с тобой?! Я тебя не узнаю!

– Можешь не узнавать. Но ты меня слышишь?

Ваня сник.

– Хорошо, хорошо. – Он глубоко вздохнул и поднялся. – Ты меня уговорила. Да, согласен, мне здесь не место. Тогда собирайся.

– Куда? – изумилась Маша.

– Как куда? Домой. Если ты не хочешь, чтобы я здесь оставался, тогда вернемся вместе в Москву. Пребывание в этом месте явно не пошло тебе на пользу. Все, Машуткин, не спорь, собирай вещи. Где они у тебя?

Маша удивленно рассмеялась. Неужели он всерьез надеется, что она тотчас бросится паковать чемодан и поедет с ним?

«Почему бы и нет? – возразил внутренний голос. – Несколько месяцев в ваших отношениях ты играла роль бессловесной овцы, избегавшей конфликтов. С чего бы что-то изменилось?»

Маша не могла ответить с чего, но знала точно, что изменилось.

– Никуда я не поеду, Вань, – сказала она, постаравшись интонацией смягчить отказ.

Но Воронцов поднялся и дернул верхней губой. Он всегда так делал, когда злился. Как будто собирался зарычать.

Ваня и в самом деле был зол. Он приехал просить прощения, хотя не чувствовал себя ни в чем виноватым. Пошел, можно сказать, ей навстречу. А ему отказывают в незначительной мелочи! Какого черта?! Что, какая-то полудохлая старуха ей дороже, чем он?!

– Я что, многого прошу? – осведомился он. – Всего лишь сократить твое пребывание здесь на пару дней. Мне действительно очень важно, чтобы ты поехала со мной. У меня сейчас не самое простое время, мне нужно, чтобы ты была рядом.

Это должно было подействовать. Безотказный метод. Ему плохо, и она будет последней свиньей, если предаст его.

Конечно, нужно было выдержать просительный тон, но очень уж Воронцов злился. Он привык считать ее своей собственностью. И вдруг собственность проявила строптивость.

Но сейчас-то, после этих его слов, она должна подойти и обнять его, как делала всегда!

Маша не двинулась с места.

– Ваня, я буду с тобой рядом, когда вернусь, – пообещала она. – Через пару-тройку дней.

И Воронцов не сдержался.

– Черт возьми, неужели все из-за этой мерзкой старухи?!

– Не смей так говорить о моей тете!

– Она тебе никакая не тетя! А седьмая вода на киселе! Ты даже не смогла запомнить, кем она тебе приходится!

– Просто мне удобнее называть ее тетей, – ледяным голосом сказала Маша. – Вань, если мы закончили разговор…

Дожили. Она его выгоняет!

– Нет, блин, не закончили! – крикнул Воронцов, уже не сдерживаясь. – Что с тобой здесь случилось? Посмотри на себя! Ты выглядишь как законченная стерва!

– А ты выглядишь как мужчина, оскорбляющий женщину, – очень спокойно сказала Маша.

Ваня схватил первое, что попалось под руку, и швырнул в нее. Это оказался крошечный блокнотик, лежавший на кресле.

Но Маша успела отклониться, и блокнот, едва не чиркнув ее по виску, вылетел в окно.

– Ты что, с ума сошел? – ахнула она.

– Да пошла ты к черту! – проорал Ваня, окончательно выведенный из себя – и тем, что промахнулся, и ее удивленным взглядом, и вообще всем происходящим.

Дьявол бы всех их побрал, и Машку тоже за ее упрямство! Пусть он сорвался, но это она его спровоцировала!

– Ладно, извини, – буркнул он, немного остыв и вспомнив, зачем приехал. – Погорячился.

– Пошел вон, – ледяным тоном сказала Маша.

– Что?

– Пошел вон. Ты слышал меня? Вон отсюда!

Никто еще не смел выгонять Воронцова! В ярости он шагнул навстречу Маше, сам еще толком не зная, что сделает с ней. Но под ногу ему подвернулось что-то мягкое, и об это мягкое Иван и споткнулся.

Перепуганный кот сиганул в сторону, взъерошив хвост щеткой, а Ваня обрушился на пол. Книжные шкафы сочувственно простонали и негромко прозвенели застекленными дверцами.

– Ой! Ты не ушибся?

Маша наклонилась к Воронцову.

Но Ваня, глядя на нее расширившимися глазами, вскочил, попятился, нащупал ручку двери и выскочил наружу.

– Ведьма! – бросил он напоследок. – И стерва!

Хлопнула дверь, стихли быстрые шаги. Воронцов сбежал.

«Боже мой, и с этим психопатом ты встречалась, – удивленно констатировал внутренний голос. – Строила планы на будущую жизнь. Считала славным парнем. Кстати, отчего он так поспешно удрал?»