Восемь лет среди пигмеев

В течение часа все были поглощены едой возле костров; в качестве гарнира к мясу антилопы подавались на листьях жареные бананы или маниока. После еды я раздала подарки. Все это напоминало Рождество. Каждая семья получила пальмовое масло, соль, а взрослые еще по нескольку сигарет. Когда последняя из них была выкурена, наступила ночь. При ярком лунном свете деревня и ее обитатели были видны так же отчетливо, как и днем. При отблеске костров фигуры пигмеев казались призрачными и выглядели еще меньше на фоне величественного леса. Я залезла в свою постель, подоткнула москитную сетку и лежала, прислушиваясь к низким голосам мужчин-пигмеев. Где-то в отдалении один из них играл на маленьком музыкальном инструменте, который был сделан из полого куска дерева и металлического прутика от старого зонта. Я заснула под его музыку, думая о том, что она очень напоминает далекий звук колокола.

В деревне я пробыла неделю, рисуя, делая наброски или просто бездельничая. Все это время мне казалось, что я нахожусь в сказочной стране эльфов. Один пигмей по имени Фейзи был моим любимцем. Он напоминал Херафу, только у него не было такого большого живота и он был более энергичен, чем маленький философ-старейшина. Когда пигмеи отправлялись на охоту, Фейзи всегда возглавлял их, и никто не спорил с ним. В конце недели он пригласил меня пойти с ними на охоту. Я была так взволнована, что едва могла спать: ведь на охоту с пигмеями за все время едва ли ходило более пяти белых женщин.

Наутро охотники сложили свои сплетенные из лиан сети, размером примерно с теннисную сетку каждая, взвалили их на плечи и, вооружившись луками и копьями, отправились в лес. Женщины группами и поодиночке, некоторые с детьми, последовали за охотниками. Я пошла с Томасой, женой Сейла, одного из старейшин деревни. Ростом Томаса была несколько ниже моих плеч. Она бежала быстро, как газель.

Мы прошли лесом километров семь-восемь, пригибаясь под низко свисавшими ветвями лиан и оставляя солнце с правой стороны. Большая часть пути проходила через девственный лес. Несколько раз деревья расступались, открывая небольшие лужайки диаметром в несколько десятков метров, заросшие травой, достигавшей высоты кукурузы в штате Айова. Эти участки мы обходили, так как знали, что в траве любят спать леопарды. Некоторое время спустя по небольшому склону мы вышли к началу узкой лощины, лежавшей между двумя хребтами. Томаса пояснила знаками, что мужчины ожидают на дальнем конце низины, сети их соединены одна с другой и расставлены на земле. Вдруг из-за леса раздался крик птицы, и все женщины с громкими возгласами, рассыпавшись по лощине, пошли по направлению к расставленным сетям, колотя чем попало по кустам. Я увидела несколько напуганных шумом животных, которые бежали перед женщинами. При этом я заметила, что тон женских криков всякий раз менялся. Томаса объяснила мне, что таким образом они предупреждают мужчин о приближении того или иного животного. Пользуясь языком жестов и подражая шипению кошки, я спросила Томасу, что произойдет, если они вспугнут леопарда. Томаса взмахнула своей маленькой рукой, словно мальчик, пускающий планер. Мысль ее была ясна: испугавшись шума, леопард исчезнет так быстро, что никто не успеет даже увидеть его.

Мы следовали за вспугнутой дичью; постепенно полукруг сужался, края его должны были сомкнуться с краями расставленных сетей. Но, прежде чем это произошло, несколько животных смогло вырваться из западни. Попалась серая антилопа болоки, а также птица размером с куропатку. Хозяином сети, в которой запуталась маленькая антилопа, был пигмей по имени Вейтума. Ему принадлежало право убить животное и получить большую часть мяса. Он вонзил свое копье в шею животного, перерезал сонную артерию и стал смотреть, как оно умирает, гордясь тем, что сделал это умело, не испортив тушу.