Восемь трупов под килем

Не зря остерегался Шорохов подводить «Антигону» к этой части побережья. Последовал сокрушающий удар — судно напоролось килем на подводную скалу! Видать, до берега было далеко, раз рулевой не сбросил скорость. Яхта затрещала, где-то под ногами послышался металлический грохот, сопровождаемый отвратительным звуком раздираемой обшивки. Пол зашатался, Турецкий едва не сломал зубы о металлический кран. Схватился за рукоятку подачи воды, но она уплыла из рук, его отбросило на стену — благо стена оказалась рядом. Сполз на пол, с изумлением смотрел, как правая стена вдруг пошла вверх, левая вниз, потом наоборот, а дальняя стена одновременно начала подниматься, и его прижало к холодному кафелю. Он в ужасе ждал, что сейчас все перевернется, но этого не случилось, судно оставалось в наклоненном положении. Разом умчалась муть из головы, он сообразил, что происходит. Доковылял, держась за стену, до двери, выбрался в коридор, который тоже сделался наклонным, стремился вниз, к бесконечности. В коридоре кто-то кричал, но остроты зрения не хватало, чтобы понять, кто кричит, зачем кричит… Он бросился направо, преодолел узкий коридор, вывалился на правый борт, побежал, хватаясь за леер, к носовой части, где толпились кричащие люди и горел, болтаясь на ветру, фонарь…

Дождь хлестал порывами, черная хмарь затмевала нижние слои атмосферы, рваные хлопья отрывались от туч, уносились с завихрениями.

— Мы тонем, мать вашу! — истерично визжала Герда. — Сделайте же что-нибудь! Почему вы так медленно опускаете шлюпку?!

Скрипела лебедка, сосредоточенно сопел Шорохов. Вместительная лодка, оснащенная веслами и компактным мотором, оторвалась от киль-блоков — деревянных подставок, вырезанных по форме днища лодки, болталась между яхтой и взволнованным морем, медленно опускалась. И снова скрежет — прогнулась носовая часть «Антигоны», ушла еще ниже, насаживаясь на гребень скалы. В страхе завопили люди, грузный Феликс едва не оторвал перила, рухнул на колени, поплыл, подвывая от страха, по дощатому настилу. Кто-то схватил его за руку, помог подняться. Шлюпка уже практически опустилась. И вдруг фонарь, подхваченный порывом ветра, ударился о фрагмент бушприта, с треском раскололся…

Шорохов стравливал за борт канат, начал наматывать верхний конец на леер.

— Спускаемся, граждане, спускаемся! Порезче, но без паники, без паники, места хватит всем, чай, не «Титаник»!..

Турецкий видел, как от кучки людей, сгрудившихся у борта, отделилась неясная тень, нагнулась, что-то подобрала, растаяла в пространстве. Забыл в каюте важную вещь? Отряд не заметил потери бойца, людей поглотил процесс эвакуации.

Турецкий подобрался поближе. Ничего, он сядет последним, мест в шлюпке достаточно. Особой трагедии, в принципе, не было. Берег просматривался сквозь ночную пелену и стену дождя. И шторм не такой уж страшный. До берега было метров двести, не больше, виднелись неровная полоска скал, отлогий пляж, заваленный каменными глыбами. Если держать лодку перпендикулярно волне, то стихия ей не страшна. Первым спрыгнул в шлюпку кто-то из мужчин — кажется, Буи. Привязал к банке конец каната, чтобы не болтался, принял на руки рыдающую от страха Ольгу Андреевну. Герда съехала, как с ледяной горки, едва не врезав пяткой ему по лбу. Кучка людей у ограждения быстро таяла. Карабкалась за борт Николь, ждала своей очереди причитающая Ирина Сергеевна. Лаврушин оттирал плечом охающего Феликса, рассчитывающего десантироваться в шлюпку быстрее его…

Кого-то не хватало. Причем не одного. Озарение вонзилось в мозг. Он чуть не задохнулся от волнения. Только этого не хватало! Он попятился — его никто не видел, метнулся внутрь, влетел в проход, встал, тяжело дыша. Генератор от удара, похоже, не пострадал — электричество на яхте пока не отключилось. Пол уплывал из-под ног, он карабкался в гору — к счастью, путь не такой уж далекий — до каюты Голицына. Дверь была распахнута, он ввалился в проем, встал, держась за косяки. Напрасно Игорь Максимович пил без удержу после свержения с престола. Впрочем, он же не знал, что произойдет такое…

Он вообще не мог понять, что происходит. Орал от возмущения, брыкался, когда матрос Глотов резким движением вырвал его за воротник из кресла, швырнул на пол. Затих после того, как голова ударилась об пол. Взметнулась цилиндрическая металлическая стяжка с крюками на концах (оторвалась, видимо, от такелажной оснастки в момент крушения), опустилась. Последовал мерзкий звук ломающейся черепной кости.