Восемь. Знак Бесконечности

Парень молчал, и Алекс кивнул Стефани на дверь. Та повернула ключ в замке и подперла её стулом.

— Звуконепроницаемый кабинет, Спарки. Я сейчас повыбиваю тебе зубы и скажу, что так и было.

Схватил руку парня и придавил к столешнице, засунул пальцы в дыроколку.

— Как думаешь это больно? Проверим, Спарки? Сделаем в тебе пару лишних отверстий?

Парень захныкал, пытаясь вырваться, но его крепко держал Ферни, а Стефани включила на всю громкость радио.

— Я скажу. Все скажу.

Кивнул Стеф и та убавила звук.

— Говори!

— Вера — она брала у меня дозу. Постоянно. Как и Ани. Они задолжали мне за несколько грамм. Пару недель назад мне позвонили и предложили заработать.

Сказали, что у девчонок есть нужные снимки, и что мне могут за эти снимки заплатить. Много заплатить. Анька и Верка принесли мне фото. Там порнуха. Ничего интересного. Ублюдочные сектанты жарят своих шлюх в каком-то подвале.

Зачем эти конченые хранили снимки я не знаю. Но они принесли их мне, и я получил деньги… а потом. — парень испуганно посмотрел на копов, — меня посадят за это, да? Посадят?

— Говори! Дальше!

— Ну я решил срубить с них тоже деньги, со всех, кто был на этих снимках. Мне по зарез надо было. Правда! Не на дозу! Вот и позвонил ей. Чтоб заплатила, не то ее чопорная мамаша-католичка получит инфаркт, если узнает, чем промышляла ее дочь.

Ферни и Алекс переглянулись.

— Ты сделал копии снимков, сученыш?

Спарки кивнул и вытер нос тыльной стороной свободной ладони. Алекс брезгливо поморщился. Со временем у кокаинистов сгнивает перегородка и их мучает постоянный гайморит. У Спарки уже давно не было денег на кокс, и он нюхал всякую дрянь, которая, наверняка, разъела ему нос. Заодно и его мозги.

— Где они?

— На флэшке, там в кармане, на моих ключах от мота. Вы ведь не посадите меня? Я никого не шантажировал. Я не успел, понимаете? Отпустите меня. А что? Верка что-то натворила?

— Бероева мертва. Ее убили несколько недель назад, Спарки.

Парень грязно выругался.

— Это не я. Вы же не повесите это на меня. Божееее. Я просто торчок. Я не убийца! Я даже не трахал их.

— Конечно не трахал, после той дряни, что ты нюхаешь, у тебя элементарно не стоит.

Стефани подала флэшку Алексу и тот вставил ее в компьютер.

— Ох ни хрена ж себе? Стеф, отвернись это для совершеннолетних.

Стеф фыркнула, а Алекс подался вперед, увеличивая картинку.

— Знакомые лица. Узнаешь сученышей?

— А то! Сынишка директора школы и брат Данте Марини. Так вот как развлекается школьная элита.

— Задержать обоих. Это мотив! И бухгалтерию школы ограбил кто-то из них. Их шантажировали этими снимками.

— Это не я! — заскулил Спарки

— Уведи его, Стефани. Пусть оформят на принудительное лечение.

— Нееет. Не надо! Я не хочу! Не надо в психушку.

— Кого это волнует? Потом спасибо скажешь!

— Нет-нет. Я вам еще что-то расскажу, только не надо заведения.

— Что еще?

— Парни на снимках состоят в секте. Девчонок тоже они туда приводили и на наркоту подсаживали. Хендли торчок со стажем, а Чико соскочил давно. Брата боится. Но там есть кто-то, кто этим руководит…Некто "Смерть".

— Что за секта? — Алекс отставил дырокол в сторону и достав сигарету протянул ее Спарки, дал подкурить. Руки парня тряслись, как в лихорадке.

— Не знаю, — парень затянулся сигаретой и с наслаждением закрыл глаза, на веках явно проступали синие венки, а кожа вокруг глазниц отливала фиолетово-серым, — Поклоняются сатане, устраивают мессы, оргии.

— Кто такой этот Смерть?

— Не знаю. Никто никогда его не видел. Он общается с ними в интернете, на каком-то сайте. Они считают, что он и есть, — сильная затяжка и губы Спарки дрогнули в какой-то сумасшедшей, блаженной улыбке, — Сатана.

— Уводи Стеф. Я получу ордер на задержание обоих сопляков. Готовь машину, наведаемся к Марини еще раз.

У Заславского зазвонил сотовый и он быстро ответил, бросив взгляд на дисплей.

— Алекс! Кто-то побывал в моей квартире и рылся в моих вещах… Мне прислали анонимку с идиотским стишком. Как в детской считалочке.

"Раз два три… скорей к нему иди!" Мне страшно, Алекс.

— Я приеду к тебе. Через пару часов. А сейчас кто-то из ребят побудет с тобой. Закрой двери и жди. Хорошо? Может это чья-то шутка. Успокойся, Кать.

Глава 22

Чико ничего им не скажет. Так его учил Данте. Ни слова. Пока не приедет адвокат Чико должен молчать. И этот коп Заславский может сколько угодно его пугать, шатажировать и загонять в угол — Марини никого не боятся.

Полиция приехала вечером, после того, как Альдо так и не решившись поговорить с Данте, валялся на кровати у себя в комнате и ждал звонка от Эрика.

Он честно хотел сказать брату, даже продумал как скажет и что может последовать после этого.

Только бы Данте не решил отправить Чико обратно в Италию, отдалить от себя, снова оставить одного. Одиночество — это страшно. Нет, не то одиночество, когда ты совершенно один, а одиночество среди людей, которые тебя не понимают и не любят. Пусть Чико и не знал, что такое любовь, никогда не видел материнской ласки и не слышал доброго слова от отца, но он чувствовал, что брат его любит.