Вошедшие в ковчег. Тайное свидание

Во рту у зазывалы был зажат фонарик, и, что он говорит, я разбирал с трудом, но голос звучал радостно. Я почувствовал угрызения совести. Я ведь хотел выбираться отсюда вдвоем с женщиной, но сейчас об этом следовало забыть. У зазывалы тоже есть теперь право на спасение. Я буду потом раскаиваться, если скрою от него, что унитазом пользоваться уже невозможно (без серьезного ремонта всей системы) и что мы собираемся бежать отсюда через потайной ход. Если не произойдет чего-нибудь экстраординарного — даже не могу представить себе чего, — придется взять его с собой.

— Не больно? — спросила женщина. Почему она решила скрыть от него правду?

— Даже хорошо, что немного болит: значит, онемение проходит.

— Движется, уже сантиметра на три вылезла, потерпите еще немного.

— Чуднó, — по-прежнему неразборчиво сказал зазывала. — У меня даже и в мыслях не было, что, если это произойдет, я смогу выжить, послав всех подальше.

— А если это вранье?

Дольше молчать было невозможно. Неужели женщина против? Вряд ли. Она смотрела поочередно на меня и на зазывалу, наклонив голову и растянув губы в полуулыбке.

— Что?..

— Я взорвал динамит, чтобы попытаться вытащить ногу из унитаза.

— Здорово это вы. — Не так уж он был и потрясен. — Значит, атомный взрыв — брехня?

— Да, самая настоящая…

— Ну что же, люди часто врут… Попробуем повернуть ногу в другую сторону. Вроде бы легче пошла.

— Уже сантиметра на четыре вылезла. Еще немного — и икра покажется из трубы, тогда всё в порядке, — сказала женщина.

— Больно!

— Может, помедленнее?

— Ничего. Просто в колено отдает.

— Вот оно что… Брехня, стало быть… Значит, люди будут жить, как жили?

— И нечего сидеть взаперти. Есть потайной ход. Я держал это в секрете.

— В общем, все осталось, как было… Не стесняйтесь, я выдержу, опирайтесь сильнее.

Слишком уж он спокоен. Не верит? А может, умеет скрывать свои чувства? Вряд ли. Наоборот, он всегда слишком бурно реагирует на любое событие. Люди, у которых выделяется много слюны, склонны к буйству — об этом предупреждал даже продавец насекомых. Неужели зазывала не осознает всю серьезность положения? Наверное, человеку, который так ловко умеет проделывать всякие фокусы, самолюбие не позволяет удивляться чужим трюкам.

Из машинного трюма к нам быстро приближался сильный луч фонаря, послышался звук шагов.

— Давайте погасим фонарики, — прошептала женщина.

— Наоборот, это покажется подозрительным. Лучше вести себя как ни в чем не бывало…

В проходе появилась тень. Вода доходила уже до щиколоток, поэтому дальше человек не пошел. Свет, как луч маяка, описав полный круг, лизнул пол. На месте осталось только пять бочек с керосином, три со спиртом и две с питьевой водой, которую я менял раз в неделю, остальные — больше десятка — раскатились по залу и теперь плавали у стены, обращенной к морю. Видимо, пол имел наклон. Голубой тюк, наполовину в воде, лежал на прежнем месте. Так ненавидел мыться, а его против воли окунули в воду — жалеет, наверное, что умер. Как я понимаю, он был бесконечно одиноким человеком, который никому не протянул руки и не хотел, чтобы и ему протягивали. Свет описал еще один круг и упал на нас.

— Ну и потоп. Что вы тут делаете? — Это был продавец насекомых. Но, кажется, особенно допытываться он не собирался. Видимо, ему не хотелось брать ответственность за меня. — Перекличка показала, что, к счастью, семьдесят процентов членов отряда находятся внутри заблокированного района. Но все они очень заняты. Поскольку мест, куда им еще не удалось добраться, стало меньше, методику поисков следует изменить. Мы с помощью высокочувствительных звукоулавливателей тщательнейшим образом обследуем всё вокруг. Если будет нужно, прибегнем к раскопкам. Капитан, вы сумеете продержаться? Придется еще немного потерпеть. Хотите поесть, попить? Говорите, не стесняйтесь. Труп как будто еще не пахнет?

— Что делается снаружи? — с невинным видом спросил зазывала.

— Думаю, сейчас там полно битого стекла и радиоактивный дождь. Говорите, что вам нужно, Капитан, не стесняйтесь. — Замолчав, он направил свет в потолок и тут же ушел.

Зазывала не предал меня. Значит, он понимает всю серьезность положения.

— Кажется, ногу до икры уже удалось вытащить.

Женщина посветила в унитаз и просунула палец между ногой и трубой. Я ничего не почувствовал.

— Да, уже даже палец проходит.