Восход Черной луны

— Как же я ее найду? — встревожилась Ирина. — Здесь улицы все как одна. Так можно и до утра искать.

Мимо грузно прошлепала пожилая женщина. Она была без зонта и видимо спешила домой. Ирина окликнула ее:

— Простите, что задерживаю вас в такую погоду, но мне очень нужно…

В ее голосе, наверное, было столько отчаянной мольбы, что женщина остановилась и с интересом посмотрела на Ирину.

— Что вы хотели?

Ирина замялась, но тут же выпалила:

— Много лет назад где-то здесь, в вашем районе, жила одна гадалка. Если не ошибаюсь, ее Елена Петровна звали…

— A-а! Арсеньева Ляночка! Это же моя соседка, — радостно воскликнула женщина, не замечая произведенного своим сообщением впечатления.

Ирина почувствовала, как земля уплывает из-под ног.

— Арсеньева… — растерянно повторила она. — Арсеньева.

— Пойдемте, нам как раз по пути, — оживленно продолжала женщина. — Вы знаете, с этой демократией фонари на улицах совсем перестали зажигать. Вместе не так страшно.

Через пять минут они остановились у дома цыганки. Ирина и сама уже узнала его, но женщина сказала:

— Вот здесь Ляночка и живет.

— Спасибо, — поблагодарила Ирина, но на звонок нажимать не стала, дожидаясь, когда женщина покинет ее.

Но та топталась рядом, вовсе не собираясь уходить.

— У меня к Ляночке тоже дело есть, — пояснила она.

«Любопытство — твое дело», — подумала Ирина и с остервенением надавила на звонок.

Почти тотчас раздался звук хлопнувшей двери и тяжелые шаркающие шаги по дорожке. Через секунду калитка слегка приоткрылась и тут же распахнулась настежь.

— Ирина! Господи! Как я рада! Проходи в дом скорей, намокнешь.

Тут хозяйка заметила еще одну гостью.

— Добрый вечер, Ольга Николаевна, — воскликнула она и, не дав той раскрыть рта, добавила: — Завтра, Ольга Николаевна, все вопросы завтра. Сегодня я очень занята.

* * *

Елена Петровна постарела, сильно постарела. Это была уже не та молодая красивая женщина, которой никто не дал бы больше тридцати лет. Прошедшие десять лет сильно добавили ей возраста. И лицо осунулось, и голос огрубел, и фигура исчезла. Не было в ней и прежней щеголеватости. На вид ей было не меньше шестидесяти.

Если бы Ирина встретила Елену Петровну на улице, ни за что бы не признала в ней той красавицы цыганки.

Гадалка внимательно всматривалась в лицо Ирины, словно не веря своим глазам.

— Замужем, — сказала она.

Не спросила, а именно сказала. Ирина утвердительно кивнула.

— И очень несчастна.

Здесь уже Ирине вовсе не хотелось соглашаться, и она возразила:

— Почему же? У меня любимый сын, любимая работа…

— Не сбылись мои предсказания, — перебила ее Елена Петровна. — Должна бы ты была уже давно оказаться в моем доме…

— Очень даже сбылись, — не дала гадалке договорить Ирина. — Поэтому я и пришла к вам. Не верила раньше во всю эту чертовщину настолько, что даже не сразу поняла, что происходит. Я врач… Хотя не в этом дело. Я не думаю, что это колдовство, но вы могли мне внушить… В тот вечер здесь происходило нечто…

Ирина понимала, что говорит путано и от этого начала волноваться еще сильнее. В конце концов она разозлилась и выпалила:

— Мне надоели эти сны-видения! Я постоянно спасаю вашего сына. Освободите меня от этого. Я сойду с ума.

Елена Петровна грустно посмотрела на Ирину, медленно поднялась со стула и молча вышла из комнаты.

— Куда она пошла? — подумала Ирина и почувствовала, как по телу прошел мороз. — Чего я испугалась? — успокаивала она себя. — Не съест же меня эта колдунья?

Но Елена Петровна уже возвращалась в комнату. В руках ее была кипа газет.

— Вот, — она бросила газеты на стол. — Посмотри сама. Там отмечено красным карандашом.

Ирина взяла в руки газеты и быстро просмотрела одну за другой. Даже не читая, было ясно, что это подборка статей о какой-то банде преступников.

— Ну и что? — Ирина вопросительно посмотрела на Елену Петровну. — Какое это имеет отношение к моему требованию?

— Это он!

Губы гадалки дрожали. Казалось, она вот-вот заплачет.

— Это он! Мой Андрюша! Мариула права! Я не должна была вступать в борьбу с судьбой! Я не должна была спасать моего мужа и рожать моего сына! Я, дочь Лиллит, употребила свою силу не для благого дела и теперь страдаю, мучаюсь! Мой сын ходит по этой земле и сеет смерть! Нет! Это я сею смерть! Это я!!!

Она посмотрела на Ирину безумным взглядом огромных, усталых, глубоко запавших глаз. В них было столько боли, что Ирина отшатнулась.

«Какими красивыми когда-то были эти глаза», — с грустью подумала Ирина.

— Я давно должна умереть, но даже этого не имею права сделать, — сказала Елена Петровна низким глухим голосом. — Я уже сама! Слышишь?! Вот этими вот руками готова убить своего сына! Но ты сильнее меня! Ты не дашь мне сделать этого! Поэтому я должна убить тебя! Понимаешь, девочка? Тебя! Так надо!

Елена Петровна приблизила свое лицо к Ирине и прошептала: