Восход луны

Сам Омар знал совсем немного молитв, только те, что необходимы для совершения салята. Они обычно состоят из семи частей, четвертую молящийся произносит, подняв руки к небу: «Аллах слушает того, кто воздает ему хвалу». Эту фразу Омар произносил всегда громко и внятно, будто аллах каждый раз действительно стоял у него за спиной и внимательно слушал своего слугу.

— Знать священное писание — великое счастье, — говорил Омар с ученым видом, будто сам разбирался в тонкостях божественных книг.

— Да будет угодно аллаху, чтобы Фарида пошла путем тех, кого облагодетельствовал всевышний. — Шейх нетерпеливо поглядывал в сторону кухни, откуда доносился острый запах турши — гарнира к мясу, состоящего из соленой репы, мосульского чеснока, лука, стручкового перца и свежей редиски.

Фарида выскользнула из комнаты и побежала к матери, хлопотавшей у печки. Салуа обняла дочь, не выпуская из рук луковицу и нож.

— Прилетела и к тебе птица. Да не обернется она птицей зла!

Фарида знала: если говорят — к нему прилетела птица, значит, пришла радость, но бывают и птицы несчастья, поэтому надо усердно воздавать хвалу аллаху, чтобы над домом кружили только добрые птицы. Ей вспомнилось, как в школе они хватали мальчишек за уши: «А ну-ка скажи, на чьей крыше сидит птица?»

Ответить — значило назвать дом девочки, которая тебе приглянулась. Мальчишки визжали, вырывались из рук, но девочки не отпускали их до тех пор, пока не будет произнесено чье-нибудь имя.

Не раз их разнимал Шаукат, но на Шауката подруги Фариды и сами поглядывали с интересом. Особенную популярность учитель приобрел после того, как стало известно, что его стихи напечатаны в газете. Подумать только: Шаукат — шагир. Вот бы ему надрать уши! Девочкам до смерти хотелось знать, какие стихи Шаукат пишет своей возлюбленной, хотя они не имели ни малейшего представления о том, есть ли у него вообще возлюбленная. Какая-нибудь старшеклассница, словно невзначай, сделает учителю глазки, а он только улыбнется и идет дальше. Мнения девочек разделились: одни уверяли, будто жена Шауката живет в городе, другие считали, что он холостяк. Фарида тоже думала, что учитель холост, но ей очень хотелось, чтобы у Шауката была возлюбленная и она могла бы посмотреть на нее хоть краешком глаза. Это должна быть девушка небесной красоты.

Среди одноклассниц Фарида была заводилой и выдумщицей, смешила ужимками, гримасами. Никто не мог соперничать с ней в этом. Мать даже как-то пригрозила: «Если еще раз увижу — прижгу язык каленым железом». Мать не выносила шалостей дочери, и особенно той, когда Фарида, распустив пышные волосы, вытягивала шейку и подбородок, надувала щеки, наставляла пальчиками рожки и под общий визг и смех одноклассниц облизывалась, как теленок, отнятый от матери. Ребят особенно смешило, когда она кончиком языка касалась носа. Как ни старались девочки, у них ничего подобного не получалось. Фарида прекратила свои проделки, как только в школе появился Шаукат.

Птица счастья, уже сидевшая на ладони Фариды, внезапно расправила крылья и взмыла в небо. Через минуту она скрылась в облаках. Когда Омар припомнил предостережения Шауката, было поздно. По всей деревне теперь только и говорили об их беде. Те, что завидовали Фариде и ее отцу, открыто злорадствовали.

До города дошел слух об уменьшении шарты. Хозяин кофейни рассудил здраво: зачем ему переплачивать за невесту, если он может за те же деньги женить не одного, а двух сыновей? Не долго думая, отправил он своего даляля в другой сариф и нашел другую невесту, подешевле.

Семья Фариды узнала об этом, как. водится, позже всех.

Соседка спросила:

— Правду ли говорят, Салу а, что ваш городской жених взял свое слово обратно?

У Салуа потемнело в глазах. Она не знала, что ответить, и нервно перебирала бахрому черного платка, будто там надеялась отыскать нужные слова.

Не прошло и двух дней после этого разговора, как жених прислал за перстнем, который он подарил Фариде при помолвке. Омар чуть рассудка не лишился, узнав, зачем снова пришел в их дом шейх, еще недавно обсуждавший с ним детали свадебного торжества. Шейху тоже было неловко, он даже не зашел во двор, топтался у ворот. Омар поначалу сделал вид, будто ничего не знает:

— Милости прошу, заждались мы. Слухи всякие ходят, но это, знаю я, завистники болтают. — Омар хотел даже зазвать гостя в дом, чтобы тот отведал свежей рыбы. Но шейх держался отчужденно:

— Я ненадолго. Поговорим Здесь. — Он прятал глаза, словно чувствовал вину.

Фарида кинулась в комнату. Сомнений нет, матери сказали правду. Фарида должна снять с пальца перстень с александритом и вернуть дарителю. Она взглянула на кольцо: драгоценный камень светился теперь зловещим кровавым светом.

— За подарком пришел, — задыхаясь, выговорила Салуа и, обессилев, прислонилась лбом к стене.

Фариде хотелось побежать к Рири, рассказать ей о своем горе, излить душу, высказать обиду, но ноги налились свинцом, руки опустились, всю ее трясло, словно вернулась лихорадка, от которой она еле избавилась.

Еще не веря в свою беду, она с надеждой прислушивалась к разговору родителей с шейхом.