Восход над деревом гинкго

В зал вбежала Фуюми с тарелкой, которую, бегло улыбнувшись, поставила перед Райдэном. На тарелке лежали пять тонких кусочков поджаренной свинины.

– Простите, что заставили ждать, – пробормотала Фуюми и села напротив Макото. На её кимоно виднелись пятнышки жира от жарки мяса. Проследив за взглядом Райдэна, она заметила их, ойкнула и попыталась оттереть пятна тэнугуи, которую сжимала в руке. Ничего не получилось, и Фуюми стыдливо раскраснелась. А Райдэн разглядел, что тэнугуи испещрена кандзи.

– Что тут написано? – спросил он, чтобы немного развеять неловкую тишину.

Фуюми вздрогнула, посмотрела на тэнугуи, будто никогда не видела прежде, а потом радостно развернула. На белой ткани были выведены ровные столбцы кандзи.

– Шесть заповедей Шестикрылого, – сказала Фуюми. – Чти веру. Храни верность клану. Будь честен. Не щади врагов. Будь покорен судьбе. Береги крылья.

– Что будет с теми, кто их нарушит? – поинтересовался Макото.

– Их никто не нарушает, – покачала головой Фуюми.

– Но наказание-то есть? – не унимался Макото.

– Есть, – сухо ответила Фуюми, явно давая понять, что большего рассказывать не планирует. Райдэн кивнул – судя по всему, чужакам знать это было не положено.

Они прождали ещё с полчаса, когда из коридора послышался звонкий детский смех, а потом двери открылись и в зал забежал сын Фуюми. Раскрасневшийся от мороза, он бросился, будто наперегонки, к последней свободной подушке и, плюхнувшись на неё с разбега, тут же схватил со стола кусок рыбы и запихнул в рот.

– Иссэй, веди себя прилично, – запричитала Фуюми, вытирая малышу блестящий от рыбьего жира рот.

– Оставь его, Фуюми.

Райдэн вздрогнул, услышав знакомый низкий голос, и в зал вошёл Ранмару, стряхивая снег с красного кимоно. Низ хакамы и широких рукавов промок, на щеках, как и у Иссэя, играл румянец. В отличие от остальных тэнгу, Ранмару не прятал крылья даже тогда, когда они доставляли неудобство – например, сейчас они с трудом проходили через дверной проём. Ранмару остался ровно таким, каким помнил его Райдэн, – высоким и широкоплечим. Широкие брови с острыми изгибами и густая, короткостриженая борода подчёркивали его суровый вид. Они не виделись чуть меньше года, но Райдэну показалось, что прошла целая вечность.

Смахнув остатки снега с небрежно стянутого шнурком пучка, Ранмару сел за стол. Иссэй тут же забрался ему на колени, и Ранмару широкой ладонью прижал его к себе. На его фоне Иссэй казался совсем крошечным. Ранмару расправил невероятного размаха крылья, давая им просохнуть, и Иссэй призвал свои – маленькие, пушистые, ещё не способные к полёту, – и тоже раскрыл, подражая отцу.

– Гости вас заждались, – тихо сказала им Фуюми.

– Мы играли в снежки на са-амом верху горы! – похвастался Иссэй, изображая руками, насколько высокой была гора. – Я победил папу три раза!

Ранмару расхохотался и потрепал Иссэя по вихрастой макушке. И наконец посмотрел на Райдэна.

– Мы потеряли счёт времени. Надеюсь, вы не устали в ожидании.

Разумеется, он даже не подумал извиниться. Райдэн в ответ кивнул.

– Рад встрече, отец.

– И я, и я, – махнул он рукой, собрал с блюд разных кусочков рыбы и подвинул тарелку Иссэю, тот умело схватил палочки и принялся есть. – Рад, что ты… в добром здравии.

За столом повисла напряжённая тишина, никто, кроме Иссэя, не ел. Фуюми наполнила пиалу Ранмару горячим саке, и заёрзала, явно подыскивая тему для разговора.

– Вы, Райдэн, наверно, с Ранмару тоже много времени проводили за играми? – наконец нашлась она, наливая и Райдэну.

– Мы не играли, – равнодушно отозвался он, спрятав взгляд в пиале с саке. – Отец считал, что наследнику клана гораздо важнее научиться держать меч. – Он вскинул взгляд на отца. – Иссэй уже знает кихоны?

Ранмару усмехнулся и осушил пиалу.

– Иссэй ещё слишком мал, – засмеялась Фуюми. – В три года рановато браться за меч.

– Меня отец начал тренировать в два. – Райдэн не отрывал взгляда от Ранмару. В груди закипало раздражение, он силой заставил себя отвернуться и посмотреть на Фуюми. – Но я рад, что с Иссэем он обходится мягче.

– Ничего не поделать, – отозвался Ранмару, опрокидывая ещё одну пиалу. – Первенцы – плоды родительских ошибок.

Райдэн дернулся как от пощечины. Так вот кем он его считает? Ошибкой? Кулаки сжались сами собой, ногти впились в ладони, благо под столом этого не было видно, а на лице Райдэну удалось сохранить маску равнодушия.

– Вот как? – протянул он.

– Именно так. Мы с твоей матерью многое упустили, многому не сумели тебя научить. – В голосе Ранмару звучало сожаление, но определить его природу Райдэн не мог. – Поэтому ты и лишился крыльев и поэтому потерял клан.

Райдэн вскинул брови. Он серьёзно?

– Клан я не терял. Его у меня отнял ты, отец.