Восходящая звезда

Гвендолен распрямила руку так, что теперь белочка могла быстро схватить лакомство.

Гвен едва не засмеялась от щекотки, когда тоненькие коготочки белочки коснулись её руки. Но нельзя было издавать лишних звуков, иначе успокоить и вновь расположить к себе животное будет непросто. Поэтому девочка лишь улыбнулась краешком губ, провожая зверушку взглядом.

Солнце было уже в зените.

– Пора бы возвращаться, – вздохнула Гвендолен, будто уже чувствуя запах корицы и яблок, непрерывно преследовавший её с тех пор, как мать решила открыть небольшую пекарню на первом этаже их скромного домика, дабы заработать хоть какую-то сумму денег.

Матери было тяжело воспитывать их с сестрой без отца, так ещё подросшая во многих смыслах за последние полгода Мэредит требовала всё больше и больше. Шляпка с искусственными бархатными розами являлась необходимым атрибутом самых популярных девчонок из небольшой школы, в которой учились сёстры. И не важно, что такие, похоже, продавались лишь в одной лавке во всей Астарии, Мэредит обязательно и без шанса на обсуждение требовала именно эту шляпку на свой день рождения.

– Я тоже работаю в нашей пекарне и побольше тебя! – высокомерно говорила Гвен старшая сестра. – И вполне заслуживаю хотя бы небольшого вознаграждения за труды!

Иногда Гвен так и подмывало ответить, что, даже работая в пекарне сутки напролёт в течение недели, Мэредит едва бы сама накопила и на половину заветной шляпки. К тому же, та явно считала готовку ниже своего достоинства и брезгливо морщилась при виде людей небольшого достатка, заходящих к ним за булочками. Конечно, это несильно способствовало наплыву клиентов, поэтому чаще всего на кассе стояла Гвендолен. Обслужив покупателя, она быстро перебиралась в соседнюю комнату, где готовилась выпечка, чтобы помочь маме с сестрой напечь как можно больше. Услышав звон колокольчика над дверью, она снова бросалась к кассе, приветливо улыбаясь любому и обязательно осведомляясь, как же идут дела у покупателя.

Безусловно, люди всё чаще заходили именно в пекарню «Дикая Роза», названную в честь дорогой мамочки, просто потому, что всегда улыбающаяся мордашка двенадцатилетней Гвен так и лучилась счастьем и верой в добро. Хотя её, в смысле мать Мэредит и Гвен, на самом-то деле звали Розалией, все, включая дочерей, предпочитали сокращённое имя – Роза, что ничуть не смущало добрую женщину.

И не было никакого смысла говорить Мэредит, что, ведя себя хотя бы чуть по-иному, она тоже могла бы привлекать клиентов. Та лишь отвечала, что не умеет лицемерить.

«Но ведь относиться ко всем людям одинаково вне зависимости от сословия и их богатства не значит лицемерить», – часто думала Гвендолен, посыпая пирожки корицей.

Но, несмотря на это, младшая сестра любила старшую и часто внимала её советам, когда была согласна с ними.

Гвендолен открыла заднюю дверь в дом, потянув на себя потёртую ручку с деревянным набалдашником. Почувствовав запах яблок, она немного устыдилась того, что опоздала и заставила мать с сестрой начинать без неё.

Девочка быстро преодолела расстояние в несколько комнат и увидела мать, стоящую в одиночестве и в заметной печали взирающую на подрумянивший пирог.

– Мам, что случилось? – Гвен подошла к Розе и обняла её, пытаясь судорожно угадать, в чём проблема.

«Только бы не повышение налогов, – пронеслось в голове у девочки, – мать и так в последнее время работает почти без отдыха».

– Твоя сестра уже несколько часов плачет, заперевшись в комнате, – с грустью ответила женщина, проводя рукой по волосам младшей дочери, – знать бы, что с этим делать…

– Я с ней поговорю! – решительно предложила Гвендолен, надеясь, что не произошло ничего серьёзного и что ей не составит труда успокоить Мэредит.

– Я очень беспокоюсь, – пожаловалась мать, – ты же знаешь, она может немного погрустить, но никак не сидеть в запертой комнате по несколько часов… Пожалуйста, Гвен, узнай хотя бы, что случилось…

– Мэредит! – Гвендолен настойчиво барабанила в дверь.

Главное, чтобы сестра открыла, а она уж разберётся, что случилось, насколько всё это серьёзно и что, собственно, делать.

– Гвен, уходи! Я не в настроении играть… – всхлипнула Мэредит, приоткрывая дверь ровно настолько, что было видно её красное лицо с несчастнейшим выражением.

Гвендолен ловко поставила ногу между косяком и створкой двери так, чтобы сестра уж точно её не закрыла.

– Не уйду, пока не скажешь, что случилось! – решительно сказала она.

– Ты не поймёшь… – старшая сестра опустилась на кровать, обхватив руками колени и сжимая в кулаке синий платок, вытирая слёзы, которые бежали у неё ручьём.

Гвендолен с облегчением поняла, что всё не так уж и плохо. Если Мэредит открыла дверь почти после первой просьбы, значит, ничего действительно ужасного не случилось… Но всё же нужно обязательно выяснить причину слёз!

– А ты расскажи, вдруг пойму! – произнесла она, садясь рядом с сестрой.

Та угрюмо и исподлобья взглянула на неё, но тем не менее начала рассказывать.