Восхождение

«Ну что, красавец, – подошел он к зеркалу и отхлестал себя по щекам, – в штаны-то еще не наложил? Чего ты скуксился, чего дрожишь, как осиновый лист? Неужто боишься встречи с благородным полковником Херрдом? Да, боюсь, – сказал он сам себе. – Он честно воевал, а потом три года умирал. Он благороден, он – не чета мне, самозваному барону, обирающему его жену. Но в то же время ваша жена, господин Херрд, никогда не была такой счастливой, как сейчас, – нашел себе оправдание Борька. – А кто вернул ей радость жизни? Я, штабс-капитан Скосырев. Ну а то, что выдаю себя за барона, так это нужно не мне, а ей, вашей жене и моей Ламорес: уж очень она тщеславна, и скажу вам по чести, я не знаю, кого она любит больше – меня или мой титул.

Так что давайте знакомиться: как-никак во время войны мы были союзниками. Вот вам моя рука, рука русского офицера. А ваша рука передо мной: почерк у вас, полковник Херрд, отменный», – закончил виртуальную беседу с полковником Херрдом штабс-капитан Скосырев и раскрыл тетрадь.

«Как же не хочется верить, что Бог создал человека по своему образу и подобию! – буквально с первой строки чуть не подпрыгнул Борис Скосырев. – Неужели наша жестокость, кровожадность, бесчеловечность, черствость, лютость и даже склонность к самоуничтожению от Бога?! Если подсчитать, сколько человек создал нужного и полезного и сколько гибельного и вредного, то едва ли чаша весов перетянет в сторону того, что делает нас более мудрыми и счастливыми.

Одним из таких дьявольских изобретений стало химическое оружие. Сейчас его накопилось так много, что всех нас можно уничтожить не одну сотню раз. И не только людей, но и все живое – от травинки до баобаба и от бабочки до носорога. И вот ведь что странно: придумали эту гадость не преступники и подонки, а лучшие умы человечества.

Многие думают, что изобрели химическое оружие и первыми применили его на поле боя немцы. Глубочайшее заблуждение! Полистав старинные книги, я был буквально ошарашен, когда узнал, что первыми на эту злодейскую тропу вышли…древние греки.

Да-да, оказывается, они не только писали гекзаметром и вытесывали из мрамора Венер, Гераклов и Афродит, но и со знанием дела выводили формулы самых мерзких отрав, которые в страшных мучениях отправляли их противников в царство Аида. Еще в 600 году до нашей эры афинский военачальник Солон заразил водоемы города Цирра настоем из корней черемицы и, как сказали бы теперь, взял город без единого выстрела. Правда, он получил выговор за то, что не привел оттуда ни одного раба: все жители просто-напросто погибли.

А спартанцы, те самые благородные спартанцы, которые стали символом верности, мужества и храбрости! Эти вояки пошли еще дальше. Спартанцы придумали, как брать города, не обнажив меча. Они раскладывали у стен огромные костры, в которых горели поленья, пропитанные смолой и серой. Двух-трех вдохов этого дыма было достаточно, чтобы защитники валились замертво, а храбрые спартанцы входили в город по их трупам.

Много позже, когда наступила эпоха просвещенного Возрождения, об этом изобретении греков вспомнили завоеватели африканских и южноамериканских колоний. Представители цивилизованных и, что особенно важно, христианских стран, не моргнув глазом, уничтожали газами целые племена. Был шанс войти в историю и моим соотечественникам. Во время хорошо известной Севастопольской кампании англичане, которым надоело упорное сопротивление русских, решили их отравить, для чего завезли в Крым огромное количество баллонов с хлором. Спасло защитников Севастополя только то, что в день назначенной атаки ветер изменил направление и стал дуть не в ту сторону.

А вот в Первую мировую войну химическое оружие показало себя во всей „красе“. Первыми, как известно, начали немцы. 22 апреля 1915 года они выпустили на наши и французские части, стоявшие во Фландрии, в долине реки Ипр, 180 тонн хлора. Так случилось, что больше всего пострадал мой полк. Я пытался отвести солдат на вторую линию обороны, но облако двигалось слишком быстро, и люди гибли на бегу. Чтобы не встать, достаточно было сделать два-три вдоха, это я испытал на себе.

Потери были чудовищные: за 5 минут газовой атаки погибло 15 тысяч человек. Кто меня вытащил из этого ада, я не знаю, но то, что в тот день я родился во второй раз, это точно.

Придя в себя, я решил не покидать поле боя: мне было совершенно ясно, что как только развеется облако хлора, в атаку пойдет немецкая пехота. Так оно и случилось. Но я собрал оставшихся в живых солдат, и мы встретили бошей плотным пулеметным огнем. Судя по всему, они этого не ожидали и откатились на исходные позиции.

Но немцы на этом не успокоились и после усиленной бомбардировки атаковали газами наших соседей – французов. Я видел, как на их позиции стала надвигаться густая пелена желтого дыма, выпущенная из германских окопов. Французы не сразу поняли, в чем дело, и покидать свои окопы не спешили. Все они там и погибли. Перестала существовать целая дивизия.