Восхождение богов

– Знаешь, как ты смог ее воскресить? Знаешь, как?! Потому что в тебе тоже есть ариус. В миг, когда она умерла, еще не родилась следующая носительница, а в тебя поколениями вливалась кровь белых дракониц! Это шанс на то, что ты не такой, как Ктуул. Он никогда не должен об этом узнать!

Рушились стены, грохнулась люстра, разбрызгивая воск и огонь свечей, ломалась мебель, все кругом проваливалось в широкие проемы, возникающие прямо под ногами. Отовсюду доносился болезненный треск и глубокий, низкий гул, от которого ныли зубы. Воздух сопрел до дымной тяжести, из камина вывалилась объятая пламенем кладка, взметая черные клубы сажи.

Клэрия тащила короля по коридорам, уворачиваясь от камней и сломанной мебели, и лишь единожды задержавшись, когда к ним выбежал давешний юноша с мечом наперевес. Он что-то закричал на гортанном языке, указывая наверх, и она кивнула, в последний раз сжимая его в крепких объятиях.

– Прощай, Лико, – прокричала она вслед, на глазах обрастая кольчугой и прочной броней, превращаясь в воительницу давно минувших лет.

– Я задержу его. А ты уходи. Ищи свою Селесту, откройся перед ней, распахни сердце и будь готов к тому, что последует за этим. А я приму свою судьбу.

Такой Ник ее и запомнил. Худая птичка в стальных латах, чьи глаза, как расплавленное серебро, сияют на пол-лица, завораживая и притягивая, как свет полной Луны на черном небосводе. Она улыбнулась напоследок, взлетая по возникшей в стене лестнице наверх, и скрылась навсегда, воинственно крича что-то ненавистному врагу.

Глава 12. Его жертва

Никлос

Его вынесло обратно в пустыню, как прибой, неизменно возвращающийся в океан. Безжизненный ветер унес краски, вкус, варварски забирая ослепительную яркость жизни. За время отсутствия его души от тела осталась только бесплотная полупрозрачная оболочка, сквозь которую просачивался песок. В нем не осталось и капли крови, телесных жидкостей, даже мочи – ничего, что удержало бы его от полного исчезновения, кроме упрямой мысли: «Я все еще жив».

Этого хватило.

И было достаточно, чтобы сделать первый пустой вдох, выдуть из тела лживость смерти, смыть с себя песчинки, что, как маленькие ручки, пытались забраться обратно, недовольные его пробуждением. Ник был так слаб, что едва мог стоять на коленях, но мысль билась в нем с королевским упорством, как у человека, привыкшего бороться с собственными слабостями.

Он смог подняться на ноги, смог открыть глаза и оглядеться, чтобы увидеть напарника, сражающегося с сотнями монстров в полной темноте, озаряемой только вспышками жалкого огня. Тогда свет из груди короля засиял миллионами свечей, разлетаясь вокруг, как мощная вспышка на солнце. И твари завопили, закричали на все лады, бросаясь прочь, а Акрош, обессилев, рухнул, разваливаясь на песчаных камнях. Он израсходовал последние силы, чтобы удержать крылатых тварей от нападения на напарника. Он был готов умереть.

Однако Ник был против. И теперь он знал, что делать.

– Что же ты так, не уберег себя? – с мягкостью, совершенно ему несвойственной, произнес он, придерживая голову маршала, пока завершалась обратная трансформация.

Мужчину давило пустотой вперемешку с песком, он бы выкашлял легкие, если бы мог хотя бы шевельнуться. Но ему оставалось лишь смотреть пронзительной льдистостью серых глаз, мысленно отвечая:

«Увы, моя песня подходит к концу. Я сделал все, что мог, мой король. Дальше вам придется идти одному».

– Ну-ну, не говори так, – укоризненно протянул Никлос, ощупывая лоб и спускаясь вниз, к новым и старым ранам, синеватой россыпью разлетевшимся по полуобнаженному телу дракона. Он видел глубокий след от загнутых когтей, прошедший прямо по сердцу, и в этом месте рана раскрывалась, как песчаная роза, распускаясь отравленными лепестками.

Даже после позорного поражения стражи мертвецов не покидали поля боя, кружились над ними, голодно крича где-то во тьме, готовясь напасть, стоит только мерзкому сиянию хоть на мгновение померкнуть. Они были готовы проползти, как ящерицы, по песку, заныривая в него, как черви, если бы это помогло добраться до… неправильного. До чужеродного. Опасного. Нужно уничтожить то, что потревожило покой… Да, насытить чрево жизнью и вновь укутаться в саван пустоты…

Король вздрогнул, застигнутый калейдоскопом чужих стеклянных мыслей, что, как паутинка на его собственном сознании, влезли в голову. Твари карабкались не только наяву, но и через подсознание. Именно они забирали мысли, пытаясь взять их измором. Пытаясь лишить воли к сопротивлению. Настоящая стража смерти. Сегодня у них не будет новой пищи.