Восхождение богов

– О святые, Сэл! Как тебе такое могло в голову прийти? – вполне искренне изумился Арт, оглядываясь, будто в первый раз видит эту комнату.

Жалкое притворство взбесило похлеще открытого противостояния!

– А похоже на то. Что вообще творится, раз вы решили озаботиться подобной клеткой? Вы думаете, я сбегу или наврежу кому-то?

Муж нахмурился, порываясь сказать что-то и каждый раз одергивая себя. Наконец, устав, он откинулся на спинку стула, скрещивая руки, и произнес твердым голосом:

– Завтра эльфы закончат строить мост, по которому уйдут в другой мир, захватив своих гостей. Они не собираются сражаться с Морой и остальными вечными. Их старейшины пожертвовали своей магией и жизнью, чтобы молодые смогли уцелеть и начать все заново.

Кажется, Арт продолжал что-то говорить, рассказывая подробности плана, причины, по которым эльфы так поступили. Но я уперлась в саму суть происходящего и перебила его, когда до меня дошло:

– Ты хочешь сказать, что единственный носитель ариуса покинет этот мир? И Ктуул лишится своего шанса на исход отсюда? – я залпом допила вино и звонко поставила бокал на стол, чуть не разбив его. – Подожди-подожди… и по твоим словам, по мосту пройдут не все. Только те, кто уже здесь. А остальные? Жители других стран? Да даже Сатуральских долин, вы же не притащили всех сюда!

Мой любимый, драгоценный, всесильный муж сжался, как от удара. Его глаза помрачнели, и он ответил до крайности сухо:

– Они останутся здесь.

– Вместе с разъяренным Ктуулом?! Твою мать, но ведь дело даже не в нем! Вы собираетесь утащить отсюда часть основы этого мира! Ариус и нориус – это базис ядра планеты, вытащенный своенравным богом и втиснутый в людские тела. Кто знает, что случится, если часть пропадет?!

От гнева зашумело в ушах, и я прижала пальцы к вискам, пока Арт продолжал все тем же сухим, равнодушным тоном, как если бы его это совсем не волновало:

– Эльфы готовы рискнуть. Альтернатива – вечный получает ариус и нориус и уничтожает мир. Это вопрос цены. Меньшее зло.

Я аж задохнулась от ярости, глотая воздух и разевая рот, как выброшенная на берег рыба. Немыслимо. Невозможно. Абсолютно бесчеловечно!

Поднявшись, я подошла к нему и опустилась на колени, говоря кротко, пытаясь достучаться:

– Арт, но так ведь нельзя. Вы обрекаете этот мир на муки. Кто знает, что Ктуул сделает с людьми, когда поймет, что выхода нет? Кто знает, может, есть еще какой-нибудь кровавый способ уйти отсюда, который обернется адом для оставшихся? И ты согласен на это?!

Только вблизи я заметила, что он прижимает руки к груди в таком напряжении, что проступили сосуды на запястьях, а сам он одеревенел.

– Главное, что ты и наши близкие будете в безопасности, – муж опустил голову, и страшная догадка озарила меня.

– Но ты не бросишь этот мир, ведь так? Намереваешься остаться. И как обычный дракон выступить против старого бога?!

Отшатнувшись на миг, я вновь прильнула к нему, обхватывая его лицо и пытаясь заглянуть в закрытые глаза. Мне казалось, что его раздирает на части от необходимости принять это решение. Он будто гильотину поставил между желанием и ответственностью, и намеревался опустить лезвие вниз, отсекая всякую для себя надежду на счастливый конец.

– Я не могу поступить иначе, – наконец, ответил он.

– А если бы меня не отпустили? Если бы я была все еще в руках Ктуула? Они ушли бы без меня?

Он открыл глаза, и оттуда на меня пала такая звериная тоска, что я вздрогнула, отпуская его. Да. Они бы ушли без меня.

– Вот почему мы здесь, – произнесла я тихо, возвращаясь обратно за стол и наливая себе новый бокал вина. Мне резко захотелось выкурить что-то из дворцовой заначки Анки, и я усмехнулась про себя, поражаясь своему цинизму. – Вы боитесь, что я наделаю глупостей. Боитесь, что я каким-то образом заберу силу из Кирста.

– Может, она сама перетечет в тебя, как в более подходящего носителя, – негромко объяснил Артан.

Поднявшись с места, я заходила из стороны в сторону, оглядываясь и кожей чувствуя толщину стен, прочность лиан, отсутствие входа и выхода. Эта комната стала еще меньше, стены как будто надвигались на меня, запирая внутри.

– Вот так ты поступил с нами. Со мной. И с собой. В одиночку решил, что будет лучше для меня. Даже не спросил, хочу ли я отправиться туда без тебя, – горечь лилась потоком, но я ощущала какую-то бесконечную, тупую усталость.

– Ты бросаешь меня? – спрашиваю, останавливаясь резко, и отвечаю сама себе. – Да. Ты бросаешь меня. Но не думай, что завтра я добровольно пойду по этому вашему мосту. Не думай, что я так просто брошу все и уйду. В столице есть люди, которые верят в меня. О, святая Клэрия, там меня ждут мои дети! Ты даже не представляешь, чем я пожертвовала ради них!

Артан взвился вслед за мной, но не ради попыток убедить, а чтобы успокоить. Он остановил мое мельтешение по комнате, обнял, говоря едва слышно: