Восхождение богов

Я промолчала, и всю дорогу до леса ее слова звучали в ушах снова и снова, а щеки пылали огнем. Я была не готова увидеть на опушке Арта. Была не готова сказать ему, что я грязная, что после всего у меня есть чувства к Никлосу. Это разрывало изнутри.

Но вот, падая в его объятия, забываю обо всем, вновь вдыхая родной запах. Вновь успокаиваясь оттого, что он рядом. Чувствую себя ребенком под защитой, когда я с ним. Никаких тревог, никаких бед, только он, а все прочее остается за бортом.

Кажется, мы о чем-то говорили, пока углублялись в лес, а я исподволь наблюдала за ним, пытаясь восполнить эмоциями забранные воспоминания. Как сказать мужу, что не помню ночь нашей встречи? Не помню свадьбу, не помню наш первый и последний разы… Сердцем не помню такие важные мелочи, отчего другие кажутся зыбким, ненастоящим сном, и только разум напоминает, что между нами – все взаправду и по-настоящему. Истинная любовь.

– Томар забрал меня прямо из пещеры Шэ. Он убил бога, а потом переместил нас к Ктуулу. Я понятия не имела – живы вы или нет. Только верила. Отчасти этому способствовал сам колдун – он знал, что его дочь жива.

Артан моментально вспыхивает и со злости бьет кулаком по дереву, отчего то жалобно скрипит. Он – как тучка, взъярившаяся на тревожащий ее ветер, из глаз того и гляди посыплются искры.

– Даже жаль, что он так быстро умер. За его предательство… – муж скрипнул зубами, отводя взгляд.

Я уже привыкла, что он предпочитает гасить свои порывы, оставаясь со мной невозмутимым. От этого дни, когда ссорились, горели ярче.

– Не кори себя. Никто не мог догадаться. Томар был последователем Ктуула задолго до поступления на службу к Каргам. Такую древнюю пиявку еще поискать, – от моих слов Арт поморщился, но сдержался.

– Мы не знали, где ты. Столичная Селеста не могла быть тобой, поэтому считали, что Ктуул где-то удерживает тебя. И искали, но это как иголку в стоге сена, а сейчас таких иголок – целый стог.

Криво усмехнувшись, я кивнула. Бесконечный хаос и вольница для тех, кто слишком долго сидел на цепи. Стоило ожидать, что Каргатское королевство без возницы бросится вскачь.

– Мы выбрались благодаря Амалии. Тому, что она сделала.

Муж решился закончить рассказ, только когда приблизились к обитаемой части леса, удалившись от яркости странной осени и дойдя до немногих оставшихся зеленых листьев. За нашу прогулку я успела рассказать все, что со мной приключилось, что успела узнать и увидеть. За исключением ряда вещей, о которых пока не могла говорить. Просто не могла.

– Она здесь? Не терпится ее увидеть! – воодушевилась я, заметив людей возле небольшой уличной веранды, окруженной водопадами и разноцветными фонтанами.

Показалось, что услышала смех сестры, и среди деревьев мелькнули рыжие завитки волос Анки. Всем сердцем устремилась туда, когда Арт схватил за локоть и придержал, приблизив к себе. Его глаза – пугающие грозовые тучи, а голос сух до отвращения.

– Амалия приняла в себя Шэ. Томар уничтожил носителя ножом, разрезавшим связь бога с его детьми. Именно его боль от возвращения жара лавы пробудила дремлющий вулкан и чуть не погубила нас всех. Колдунья стала его носительницей. И являясь первой… она почти сгорела, отдав всю себя.

Я нахмурилась. Перед глазами стояло лицо Кукулейко. Он был носителем, но личность сохранил. Вспомнила Лейкуку, мальчишку, перенявшего эстафету. Он также оставался собой. Шэ забирал часть, но не поглощал личность.

Видя, что не понимаю, Арт объяснил:

– Ее здесь нет, Сэл. Шэ в ее обличии находится где-то далеко, он увел выживших людей на поиски нового безопасного места.

Мой драгоценный муж, осторожно проведя ладонью по моему вспотевшему лбу, смахивая морщинки печали, добавил:

– Мы ее не увидим. Если Шэ покинет ее тело, она мигом состарится и умрет. Шаманизм черпает силу изнутри, а не снаружи. Амалия пожертвовала жизнью, чтобы спасти нас.

Я смогла только глубоко вздохнуть, вбирая столько воздуха, что закружилась голова. Впереди раздались знакомые голоса, кто-то набросился на меня, сжимая в крепких объятиях. А я все никак не могла выдохнуть, неотрывно глядя на Арта, который повторял едва слышно: «Не забывай дышать, Сэлли. Милая моя, держись».

Родной голос что-то восторженно говорил на ухо, а я вздохнула еще глубже, задерживая слезы и кривя губы в ненатуральной улыбке.

– Кали, не сжимай мои ребра так сильно – сломаешь же! – вымученно звонким голосом восклицаю я, и сестра отпускает меня.

Как же давно я не видела ее! Не видела свет в глазах малышки Кали, моей сестры-близнеца. Мы совсем разные, а ведь когда-то были почти одним целым.

Я отмечаю, что она не изменилась, что по-прежнему держится поистине с королевским достоинством и сдержанностью. Что она подле своего мужа Деяна, который кивает мне, как выживший – выжившему. Чуть в отдалении стоят Анка и Се́дов, меня настораживает незримая схожесть ауры вокруг них, будто они теперь из одного теста слеплены, и Арт шепчет: «Потом объясню».