Восхождение к власти: день гнева

Рейх отличался от остальных стран сего мира. Благодаря подавляющей огневой мощи, тотальному превосходству в воздухе и стремительному прорыву удалось пробиться не только к городу, но и начать захват его предместий, блокировку и осаду. Мастерски развёрнутая в кратчайшие сроки артиллерия стала ужасом для информакратцев, связав гаубицы и РСЗО Информакратии, отвлекая силы противника на себя. В это время, Рейх смог начать штурм главной артерии Флоренции, ведущей прямо к стенам Дворца.

Захват столицы начал с десятков наступательных операций. Гнев войны вкупе с тяжёлым касанием разрушения накрыл столицу Информократии. Имперские войска пришли сюда с одной целью – разрушить главный оплот богопротивного режима и принести на исстрадавшиеся земли правление ставленника Божьего – Канцлера Рейха.

Захватив старый город, обеспечив тылы, объединённое войско Рейха начало генеральный штурм. Дивизии Орды действовали по стандартным военным стратагемам – обхватили город в клещи, устроили массированную артподготовку, атаковали коммуникации лиши врага манёвра и стремительными атаками отсекали подкрепления, создавая блокирующие узлы и посты. А вот с Ауроном и элитными подразделениями его армии всё было сложнее.

Ведомый праведным гневом и яростью искупления, он оказался на острие атаки, отправившись в самоубийственную атаку. В будущем это опишут художники в образах сверкающего благородного воина, повергающего орды еретиков.

Маритон же видит совершенно иную картину – под ним разворачивается апофеоз отчаянного противостояния двух идей – Информократии и клерикального государства всеобщей праведности и определённости. Огонь полыхает всюду, нависнув над кварталом злым роком, жадно поглощая его. Куда не бросит взгляд Маритон он видит разрушение и смерть – как дома и улицы исчезают в залпах артиллерии и авиаударов, как тысячи солдат тонут в крови и как от этого страдают обычные мирные жители, расплатившиеся здоровьем и жизнями за спесь и идеократию повелителей.

Лопасти вертолёта заглушают происходящее внизу, но мужчина прекрасно воспроизводит звуки у себя в голове, представляя, как рвутся снаряды и висит крик агонии, усилившийся многократно от унисона песни боли и страданий. Боковые дверцы плоского летательного аппарата с двумя лопастями и длинным вытянутым хвостом открыты, поэтому парень держится за поручень, чтобы не вылететь из машины. Дома и небоскрёбы, величественные и гордые, сверкающие на солнце, как сапфиры, обернулись в плащи из сажи, выгорели, от того, что по ним прошлись огнемётные системы и ракеты.

- Если бы я этого не сделал, - с горечью вспомнил мужчина, - если бы не убил Легата, этого всего бы не произошло.

Бывший акамулярний вспомнил, что когда Легат пал, была разрушена и вся цепь командования. Взаимодействие между подразделениями было нарушено, идеальная дисциплина и координация «дрогнули», позволив Империи одним массивным ударом проломить рубежи. А когда сгинул оплот в Роэй, дивизии Орды и полки «Когтя Орла» смогли выполнить заход в тыл и обеспечить полное крушение обороны. Массивный и точечный удар по столице — это то, ради чего была затеяна сегодняшняя военная увертюра. Существенные подкрепления, распиханные по границам, вряд ли подоспеют к вечеру, а к этому времени запланировано уничтожение всей верховной власти Информократии.

Мужчина чувствует, как на его плечо ложится тяжёлая рука, и боль от прикосновения распространилась по всему правому боку. После жаркого боя в аграрном городке множество ран дают о себе знать и порой даже лёгкое обезболивающее не помогает.

- Ты как, в порядке? – прозвучал вопрос, высказанный мужским голосом.

Безжизненный лик Маритона, создаваемый маской противогаза, не может показать всей печали и боли, которая тёмной печатью легла на душу, отягощая её. Да, множество ран было получено и все они постанывают, но одна из них рыдает сильнее всех, и простым анальгетиком её не залечишь.

- Я? – потерянно переспрашивает мужчина, поглаживая по стволу дробовик. – Да вроде… не знаю… может быть.

- Да парень, вижу, что с тобой далеко не всё в порядке.

«Генерал очевидность» - сострил имперец в уме.

- Всё будет в порядке, - прихлопнул его собеседник, отчего тот едва не упал от ударившей боли.

- Надеюсь, - сквозь натугу сказал Маритон.

Парень оборачивается и видит перед собой высокую фигуру могучего воина, чьи доспехи покрыты сетью царапин и местами опалены, а тканевая алая юбка всё так же развеивается на бешеном ветру, словно это стяг с белым крестом. Механическое звучание систем брони заглушается вибрацией мощных лопастей вертолёта. Только «рыцарский» шлем снят, предоставив прекрасный и мужественный лик на всеобщее обозрение и терзание ветру. Чёрные волосы, так же как и ткань на доспехе, лихо ласкаемые порывистой рукой ветра и завиваясь и переплетаясь в стремительных порывах.

- Знаешь, Маритон, все мы теряли друзей и родных… все. Они будут героями, имена которых навечно будут вписаны в историю и не забудутся. Я тебе обещаю.