Восхождение (СИ)

— Моя, — обреченно ответил Степан. — Как-то в разговоре с Шукшиным упомянул и тот загорелся. Потом его с нашей профессурой познакомил, со сценарием помогал.

Сидоров некоторое время молчал, пил пиво, потом легонько стукнул по стойке:

— Молодец, ты! Пришел в этот мир почти голым и уже что-то оставляешь в нем.

— Ну ты также начал действовать.

— Это Вика! Она меня идеей заразила. Ты головой работаешь, а я больше руками привык. Что водитель — привез, увез. А тут мы такую махинищу после себя оставим. Я потому и учиться надумал. Постарею, не смейся, пожалуйста, так буду руководить работами. Виктория тоже хочет наукой заняться, чтобы правильней все делать. Смотри — лет через двадцать-тридцать те степи будет не узнать. Сады, поля, бахчи! Чего только наша земля рождать не будет.

— Ну ты прям поэт!

— Природа, она нас любит и силу дает. Кстати, ни про кого не знаешь из наших? Где, кто и как?

— Недавно начал искать, человек один помогает.

— Не Полынин его фамилия случаем?

— И он тоже, хотя нами сейчас напрямую не занимается. Ну про Новожилова ты, думаю, уже знаешь.

— Вот сука! Надо было его еще в ЦПВП к ногтю прижать. А ведь упрямым оказался, чертяка, хоть и предатель. Я бы в шторм к берегу турецкому поостерегся на такой лодчонке плыть.

— Ему помогали.

— Да все равно! У нас на Енисее возле устья в шторм лучше, вообще, не выходить, утопит волна.

— Василий Пермяков в строительстве работает, уехал в Пермь, недавно сюда приезжал за помощью. Информацию искал по проектам из будущего, хочет строительный кооператив открыть.

— Тоже неймется!

— Так многие из наших что-то где-то шустрят. Мы на фоне здешних, как москвичи будущего в среде провинциалов.

— Согласен, есть такое. Вальку помнишь?

— Встречались с ней, — внезапно Степан засипел, вот не думал, что так занервничает, — она в Питер, то есть Ленинград уехала. Здесь как-то не задалось.

Они еще немного посидели, пока Холмогорцев себя не хлопнул по лбу и не потащил Сидорова в концертный зал. Сегодня была сборная солянка, но Высоцкого все равно принимали не просто тепло, а безмерно горячо. Благодаря связям Степана он и Михаил стояли за кулисами. Сидоров, затаив дыхание, слушал кумира семидесятых, он никогда не мог подумать, что будет стоять к нему так близко. Владимир исполнял новые песни и вышел за рамки программы, публика его не отпускала со сцены. Но, наконец, разгоряченный, все-таки выскочил за кулисы.

— Фу! Ой, спасибо! — поблагодарил он за бутылку «Нарзана», что Степан не забыл прихватить в кафе. — Вот как меня разогрели! Какая к чертям Америка! Это у нас лучшая публика в мире! — сделав паузу, Высоцкий добавил уже тише. — И лучшая страна.

— Володя! — одетый в модные шмотки администратор постучал по золотым часам.

— Извините, ребята. В эти дни нарасхват. Придется, видимо, с театром завязать. В кино зовут, песни записывать на «Мелодии». Время, время! Так, подожди, Стёп, Надя твоя где?

— Работает, не только у тебя завал.

— Шестого Марина прилетает, хочет на показе побывать. Сможешь устроить?

— Завтра позвони, телефон тот же.

— Спасибо, — уже на ходу Высоцкий обернулся и кинул напоследок. — Медведя сибирского с собой прихвати, хочу поговорить с настоящим человеком.

— Понял.

Сидоров некоторое время ошарашенно смотрел то на выход, то на товарища. Холмогорцев же задумался. Он точно знал, что седьмого ноября Ягужинская планировала некое интригующее действо и туда запросто может завалиться высокое начальство. Но выхода нет, раз пообещал, придется исполнять.

— Это он серьезно? Не, Степа, если не получится, то не надо. Мы люди простые…

— Миш, перестань херню нести! Завтра мне после обеда позвони обязательно. Договорились?

— Заметано. Ты куда сейчас?

— Да люди в восемь по делу придут, я же тут еще и за кое-то отвечаю. Давай через пару часов в том же кафе. Бармен тебя пустит, а я пока столик нам займу, посидим, поговорим неспешно.

— Хорошо, пока Викусю поищу, обрадую. Это она у меня за модой гонится.

Холмогорцев отвечал в клубе за цикл лекций по истории и литературе. Благо знакомство с профессурой и настоящими учеными способствовало. Да и постоянные замечания человека из будущего о необходимости популяризации науки начали действовать. Молодые талантливые аспиранты, опытные профессора, штатные незаурядные лекторы постоянно посещали Центральный клуб. В нем даже образовались некие кружки и объединения по интересам, куда входили не только люди из будущего, но и местная публика, особенно тянулась молодёжь.

Наверху инициативу поддержали не только словом, но и рублем. Степан этому обстоятельству был откровенно рад. Его угнетало состояние содержанки жены, пусть и временной. Совмещать пока работу и учебу не получалось. Ускоренный курс обучения и так проходил непросто. Относились к нему серьезно и спрашивали строго, снисхождения он мог ожидать только со стороны тех, с кем ездил в экспедицию.