Восьмая тайна моря

- Я не отказался бы от встречи с изобретателем черной акулы и охотно взял бы его к себе в институт.

- Боюсь, что из этого ничего не выйдет, - возразил полковник и, отвечая на вопросительный взгляд академика, пояснил: - Полагаю, что изобретателя вы назвали правильно: это покойный Ковалев.

Академик остро блеснул серыми глазами:

- Но тогда его работа попала в чьи-то руки?

- Да. А человек, пользующийся новейшими достижениями науки и техники для низменных целей, - опасный преступник. Вы же сами говорили, что возможности кибернетики безграничны. Допустить, чтобы ими пользовались авантюристы, нельзя, никак нельзя. Они так напрограммируют ваших роботов... Мы должны думать не только о сегодняшнем, но и о завтрашнем дне.

- Напрасно вы опасаетесь за будущее, - засмеялся академик. - В будущем люди станут более совершенными. Уверяю вас...

Чай пили на веранде. Тихо урчал на столе самовар. Шумели деревья в саду. Их кроны тонули в вечерней мгле. Мохнатые ночные бабочки кружились около фонарей. Разговор продолжался все о том же - о кибернетике, космосе, теоретической физике.

Белобрысый молодой человек, который оказался физиком, вдруг схватился в споре с полковником. Он говорил таким специфическим языком, сыпал такими терминами, что Суровягин при всем своем желании не мог ничего понять. Очевидно, и полковнику нелегко давался этот экскурс в дебри теоретической физики. Он даже сделал замечание, что следовало бы излагать мысли более понятным языком. Молодой человек от удивления раскрыл рот, глаза смотрели растерянно. Академик от души хохотал.

- Вы тоже не понимаете меня, Владимир Васильевич?

- Не смущайтесь, Леонид Савельевич, - успокоил коллегу академик. - Теоретическая физика ушла так далеко вперед, что неспециалисту иногда трудно понять вас. Со временем эти понятия, конечно, войдут в обиход так же, как вошли такие специфические термины, как космонавт, кибернетика, алгоритм, нейтрон...

Полковник отодвинул стакан и шумно вздохнул.

- Еще? - спросил академик.

- Спасибо. Чай отменный.

- Что ж, на этом забавном инциденте и закончим нашу пресс-конференцию, - шутливо сказал академик и вопросительно посмотрел на полковника. - У вас больше нет вопросов?

- Кажется, все ясно, - сказал Еремин. - Пожалуй, я рискну задать еще один вопрос. Вы не возражаете, Владимир Васильевич?

- Пожалуйста, мы сегодня свободны.

- Может быть, вы знаете, кто программировал кибернетическую машину Ковалева?

- К сожалению, я ничем не могу вам помочь. Но можно предположить, что программировал сам профессор. Это подтверждает и Холостов, инженер, руководивший монтажными работами. В материалах комиссии имеются его объяснения. Кстати, мы предполагаем вызвать его сюда. Он, по нашим данным, работает на острове Туманов. Видимо, несколько отошел от проблем, которыми он занимался в лаборатории профессора Ковалева.

Еремин и Суровягин переглянулись.

- Как знать, - неопределенно протянул полковник. - Еще один вопрос. Можно ли перепрограммировать машину?

- Почему же нет? Надо только знать ключ или шифр.

- Мы вам очень благодарны за помощь, - Еремин поднялся. Чекисты распрощались с учеными.

Машина выехала на шоссе. Полковник сидел за рулем. Далеко впереди бежали снопы света от фар, выхватывая из темноты телеграфные столбы, влюбленные пары, дома и безмолвный строй леса. Справа на глади залива россыпями тысяч звезд лежал Млечный Путь. Скорость не ощущалась.

Навстречу надвигался город. Полковник сбавил скорость.

Слепящие лучи осветили огромные ворота гаража. Сработали тормоза, и машина остановилась. Из гаража вышел дежурный шофер.

Еремин и Суровягин молча поднялись в кабинет.

- Что вы думаете обо всем этом?

- Я чувствовал себя первоклассником, который впервые знакомился с азбукой, - сознался Суровягин. - А в целом я доволен. Редко кому удается одним ходом выиграть партию,

- До выигрыша еще далеко, - задумчиво сказал полковник. Да, физики и кибернетики шагнули далеко вперед. А вот философские вопросы ядерной физики и кибернетики, или, иначе говоря, то, что нужно нам, простым смертным, разрабатываются плохо...

В комнате воцарилась тишина. Круглая луна заглядывала в кабинет.

- Принесите-ка альбомы Рутковской, - попросил полковник.

Суровягин принес.

- Я все думаю о Холостове. Как вам удалось...

- Письмо Парыгина, - перебил полковник. - Я решил: если черная акула - творение рук человека, то должен быть ее создатель. Почему Холостов? О нем я впервые услышал от Лобачева. Потом познакомился с личным делом. Помните характеристику? Она очень удивила меня. Очень талантлив, но ярый индивидуалист. Тщеславен. Жаден к деньгам. Может далеко пойти в науке, если возьмет себя в руки... Запрос в Сибирск... Вам придется лететь на острова, Андрей Петрович. По другим каналам поступили сведения, что Холостов собирается удрать за границу. Надо спешить.

Глава двенадцатая

ОКЕАН ПОЕТ