Восьмое слово Киндры

– Тогда его надо обследовать, – заявил Роман, решительно направляясь к чернеющей пустоте за нишей. – Возможно, мы найдем там Хайнштайна. Вдруг он попал в какую-нибудь средневековую мышеловку!..

Протестовать никто не решился – от соприкосновения с тайной даже у седовласого историка захватило дух. Лишь Грошек проявил элементарную осторожность.

– Кто-то из нас должен обязательно остаться здесь, в подвале, – твердо сказал он. – Если с остальными что-нибудь случится, то он сможет сам придти на помощь или позвать людей.

– Разумно, – кивнул профессор и повернулся к дочери. – Бася, ты остаешься!

– Почему я? – обиделась молодая женщина. – Давайте кинем жребий!

Предложение ни у кого не встретило поддержки.

– В самом деле, Бася, – сказал Роман. – Не мужское это дело – лазить по штольням…

Вот только Грошек был иного мнения. И не потому что мужской шовинизм ему был противен до глубины души.

– Вы тоже остаетесь, Рушальский! – безапелляционно заявил он.

– Что? – удивился Роман. – С какой стати?

– Вы самый тренированный и опытный из нас, – без всякой лести поведал детектив спортсмену. (О себе он, конечно, из скромности умолчал.) – Если со мной или профессором случится беда, то нам понадобится ваша сила…

Грошек, более не ввязываясь в дискуссии, взял со стола фонарь и подошел к подземному ходу.

– Я иду впереди! – сказал он. – Пан Ольшанский, вы – сзади…

Глава 10

Эхо войны

Извилистый как Обозна улица в Варшаве подземный ход напоминал утробу гигантского кашалота, заглотившего живьем сразу двух нерасторопных Ион. С первых же шагов Анджей ощутил, как смрадно дышит эта гадина, как довольно урчит просачивающимися со стен и сводчатого потолка грунтовыми водами. Вероятно, вентиляция здесь отсутствовала напрочь. Впрочем, скользящий по кирпичной кладке луч от фонарика только пару раз высветил обширные пятна плесени, а вскоре вокруг стало намного суше, и под ногами почти перестала хлюпать болотная грязь.

– Интересно, куда ведет этот ход? – произнес Грошек вслух, намереваясь получить от идущего следом профессора, если не точный ответ, то хотя бы общие соображения.

– Понятия не имею, – прохрипел пан Ольшанский сзади. – Может быть, к оврагу… Или к какому-нибудь колодцу за пределами крепостных стен.

Грошек решил не прерывать разговор, чтобы все время слышать поблизости от себя человеческий голос.

– Зато теперь ясно, куда исчезло привидение, когда вы его повстречали в подвале! – сказал он многозначительно. – Пока вы, профессор, поднимались по лестнице наверх, а потом вместе с Пепериком спускались вниз, «призрак» просто перебежал из темного крыла подвала в комнату с ларцом и скрылся в этой галерее! После такой же трюк Хайнштайны провернули и со мной, полагая, что имеют дело с вами.

Галерея вдруг резко устремилась вверх – сделав всего два шага, Грошек уткнулся теменем в потолок и инстинктивно остановился. Что-то было не так. Он посветил фонарем себе под ноги, потом задрал луч света к кирпичному своду над головой и тщательно все осмотрел. Это был тупик. Причем весьма странный тупик – насыпной пол по какой-то причине круто вздымался вверх, метрах в трех от детектива полностью сливаясь с потолком.

– Обвал! – раздался за спиной сиплый голос профессора.

– Что? – не понял Грошек.

– Обвал! Дальше пути нет…

Детектив был вынужден признать, что его спутник прав. Обойти возникшее перед ними препятствие не было никакой возможности. Они продвинулись по подземной галерее всего на какие-то двадцать – двадцать пять метров от потайной комнаты, и теперь были вынуждены завершать экспедицию.

По уклону Грошек взобрался к самому потолку.

– Здесь вроде бы лаз! – несколько оживился он, обнаружив щель, в которую не смог бы протиснуться даже ребенок.

Рядом валялась совковая лопата. Грошек внимательно её осмотрел и пришел к выводу, что она почти новая – слишком уж гладкая и светлая была древесина. Вот только железное полотно было сильно затуплено. «Наверное, Хайнштайн пытался пробить шурф!» – догадался детектив. – «Но у него ничего не вышло…»

Известие о том, что подземный ход привел только к завалу, Бася и Роман встретили с нескрываемым разочарованием.

– Свеженький завал? – поинтересовался молодой мужчина, вместе с Грошеком направляясь на свежий воздух. – Не Мартин его устроил?

– Обвал случился очень давно, – заверил Рушальского детектив. – Хайнштайн тут совсем не при чем…

Ему было немного стыдно – только напрасно взбаламутил людей. Следы пребывания австрийца в подземной галерее не давали ответа на вопрос, куда исчез их сосед по второму этажу, и что случилось с его женой. Расследование который раз зашло в тупик.