Восьмой круг. Златовласка. Лед (сборник)

– Как-нибудь в другой раз. Сейчас ложись в постель и постарайся заснуть. Тебе нужно все время спать, пока меня нет дома. Восполнить тебе нужно многое. – Миллер осторожно высвободился и повел ее к двери. – Хильда, будь добра, запри собаку, а потом поухаживай за миссис Миллер.

Хильда была воплощением праведности:

– Я говорила ей. Когда в дверь позвонили, она просто…

– Черт возьми, – сказал Миллер убийственным голосом. – Я плачу тебе целое состояние, чтобы ты ухаживала за ней, а не спорила. Теперь иди, делай свое дело!

Хильда вышла, возмущенно распрямив широкую спину, и Миллер закрыл за ней дверь. Когда она защелкнулась, Мюррей увидел, что руки миссис Нэпп конвульсивно сжимают сумочку, и понял, что она должна испытывать. Раньше она помогала вручать повестки, но тут было совсем другое. Тогда она была снаружи и думала о том, как войти. Теперь была внутри и думала о том, как выйти. Это, как подтвердила бы любая мышь в мышеловке, гораздо труднее.

Трудность, понимал он, заключалась в том, что миссис Нэпп не представляла, насколько она была типичной. Хорошо воспитанной пожилой дамой, исполненной доброты. Леди из культурно-спортивного центра, стремящейся отвратить гнев мягким словом. Дорогая миссис Нэпп. Если бы она могла видеть себя глазами Миллера, на душе у нее было бы гораздо легче.

Сам Миллер, казалось, испытывал замешательство и раздражение. Он начал было садиться в кресло Тото, но передумал и стоял, шаря в карманах, пока не нашел пачку сигарет. Протянул ее гостям, и Мюррей взял сигарету – Фрэнк Конми считал, что человек всегда бывает слегка польщен, если ты не отверг предложенной сигареты, – а миссис Нэпп блаженно улыбнулась и покачала головой.

– Я не курю.

– Я курю слишком много, – сказал Миллер. Прикурил, и Мюррей заметил, что руки у него дрожат. – У меня есть причина. Я только сожалею, что вам не повезло. Думаю, вы понимаете, что все, что она вам говорила – все, что рассказывала, – не особенно логично. С ней недавно произошел несчастный случай, и это вывело ее из душевного равновесия. Она сейчас принимает в больших дозах транквилизатор, поэтому постоянно находится в каком-то опьянении.

– Какой ужас, – промолвила миссис Нэпп. – Такая красавица.

– Она святая, – горестно проговорил Миллер. – Чересчур добрая. Ей всех жаль. Позвольте сказать вам, быть такой в этом мире – безумие. Но что делать, раз кто-то воспитан так? Как отговорить ее от этого?

– Не надо отговаривать, – сказала миссис Нэпп. – Она имеет право быть такой.

– Полагаете? – Миллер покачал головой. – Я не соглашусь. Можно быть таким добрым, а потом вас распнут на кресте, и что станет с вашей добротой? И со всеми, кто заботится о вас? Вы думаете, что помогаете им, но на самом деле убиваете. Как думаете, что творится у меня в душе всякий раз, когда я смотрю на нее? Нужно ли объяснять?

Мюррей увидел не защищенное от атаки место и тут же этим воспользовался.

– Боюсь, вам не убедить в этом миссис Нэпп, – заговорил он. – Она работала в культурно-спортивном центре и находится здесь, чтобы помочь старому знакомому.

На лице Миллера отразилось недоумение.

– Старому знакомому?

– Вы знаете его. Арнольду Ландину.

– Этому полицейскому?

– Да. Миссис Нэпп близко общалась с ним в том центре. Когда узнала, что он попал в беду, то пришла ко мне и попросила возможности поговорить лично с вами. Она уверена, что произошла ошибка, и хочет восстановить справедливость.

Мюррея интересовало, как Миллер на это отреагирует. В подобных случаях люди смеются, бранятся или выходят из себя. Но только не Миллер. Он слегка нахмурился, поджал губы, спокойно сосредоточился. Все это говорило лишь о сочувственном интересе, о пылком желании выслушать и помочь. Это был превосходный спектакль. С таким свидетелем Лоскальцо мог бы выступить с обвинением против президента Соединенных Штатов.

– Прошу прощения, – сказал Миллер, – но я не совсем понимаю. Какая ошибка произошла? И при чем тут вы? – спросил он Мюррея. – Вы друг Ландина?

– Я взаимодействую с адвокатом по его делу. – «Взаимодействую» – превосходное слово, означающее все и ничего. – Моя фамилия Керк, если захотите справиться. Во всяком случае, я объяснил миссис Нэпп, что ехать прямо к вам очень странно, но мне пришлось убедиться в том, что она может быть очень упорной.

Миссис Нэпп негодующе заявила:

– Могу, если речь идет о восстановлении справедливости.

– Конечно, конечно, – успокаивающе сказал Миллер, – но при чем тут я?

Мюррей заметил, что миссис Нэпп уже не так крепко сжимает сумочку. Подобно хорошему боксеру, она возбужденно ждала гонга, и теперь, когда он прозвучал, была готова действовать как чемпион. Рассказанная ею история Арнольда Ландина, который ни ребенком, ни юношей, ни мужчиной не мог сделать ничего дурного, напоминала голливудскую сагу о трущобах.