Восьмой круг. Златовласка. Лед

Они подождали. Струнные уступили место ударным, затем вступил, как предположил Карелла, гобой. Дверь открылась. Музыка стала громче.

— Привет, — сказал Тимоти Мур, одетый в спортивный свитер с символикой университета, коричневые вельветовые брюки и стоптанные домашние тапки. — Заходите. Я сам только что пришел, буквально минуту назад.

Квартира состояла из гостиной, спальни и кухни. В этом районе города, в непосредственной близости от университета, она, вероятно, стоила ему около шестисот баксов в месяц. Входная дверь открывалась прямо в небольшую гостиную, обставленную мебелью, купленной, вероятно, на распродаже. Там стояли стулья, лампы, диван — и книжные шкафы, битком набитые толстыми томами. Карелла подумал, что это, наверное, учебники по медицине. В углу комнаты стоял на подставке человеческий скелет. На столике возле потертого дивана стояли телефон и портативное радио, извергающее то ли симфонию, то ли концерт, то ли сонату, то ли что еще. Радио было похоже на ту маленькую японскую штучку, которую слушал Дженеро — во всех отношениях, кроме одного: радио Дженеро, как правило, передавало рок-музыку. За диваном находилась дверь в спальню, она была открыта, и детективы могли видеть неприбранную постель. На противоположной стене другая дверь вела в кухню.

— Сделаю потише, — сказал Мур и сразу же направился к радио. Когда он убавил звук, Карелла задумался, почему он просто не выключил его.

— Ну вот, — сказал Мур.

Музыка по-прежнему звучала раздражающе громко. Карелла подумал, не туговат ли студент на ухо, и тут же спросил себя, не слишком ли эмоционально он реагирует. К привычкам слабослышащих людей следовало бы отнестись с бо́льшим тактом.

— Не хотели беспокоить вас в университете, — сказал Карелла громко, чтобы его было слышно за музыкой. Вступили кларнеты, догадался он. Или, может быть, флейты.

— Вы не могли бы сделать еще тише? — сказал Мейер, по-видимому, не обремененный заботой о чувствах людей со стойким нарушением функций организма.

— О, простите, — сказал Мур и снова отправился к радио. — Привык слушать громко.

— Есть результаты исследований, — сказал Мейер.

— Каких исследований?

— О поколении рок-н-ролла. Оно стремительно глохнет.

— В самом деле?

— В самом деле, — сказал Мейер. — Из-за децибелов.

— Ну, я пока не оглох, — улыбнулся Мур. — Угостить вас чем-нибудь? Кофе? Чай?

— Нет, спасибо, — сказал Карелла.

— Что ж, присаживайтесь. Говорите, пытались найти меня в университете?

— Наоборот, мы не хотели вас там беспокоить.

— Ну, спасибо. Я вам очень признателен. Я и так сильно отстаю, а тут еще и из аудитории вытащили бы… — Он посмотрел сначала на Кареллу, потом на Мейера. — С чем вы пришли? Есть хорошие новости?

— Пока нет, — сказал Карелла.

— А-а. Я уж подумал…

— Нет, к сожалению.

— Как по-вашему, есть еще шанс, вы его поймаете?

— Мы работаем, — сказал Карелла.

— Мистер Мур, — сказал Мейер, — вчера у нас состоялся долгий разговор с девушкой по имени Лонни Купер, одной из танцовщиц в «Шпике».

— Да, я ее знаю, — кивнул Мур.

— Она рассказала нам о вечеринке в ее квартире, что была неделю назад в воскресенье… которую вы пропустили.

— И что? — озадаченно сказал Мур.

— Она подтвердила, что на вечеринке был кокаин.

— Подтвердила?

— Ранее мы слышали это от трех отдельных источников.

— Да? — Мур по-прежнему выглядел озадаченным.

— Мистер Мур, — сказал Карелла. — В последний раз, когда мы говорили с вами, мы спросили, не была ли Салли Андерсон как-то связана с наркотиками. Вы сказали нам…

— Ну, я действительно не помню точно, что…

— Мы спросили вас, цитирую: «Она имело дело с наркотиками?» И вы ответили, цитирую: «Нет». Мы также спросили, не была ли она вовлечена в другие нелегальные занятия, и на этот вопрос вы тоже ответили «нет».

— Так и есть. Насколько я знаю, Салли не имела дело ни с наркотиками, ни с чем-либо другим.

— Вы настаиваете?

— Да.

— Мистер Мур, на данный момент четыре разных человека сказали нам, что на той вечеринке Салли Андерсон нюхала кокаин.

— Салли? — Он помотал головой. — Нет, извините, не верю.

— Вы ничего не знали об этой ее привычке?

— Ну, строго говоря, кокаин не вызывает привычки. Нет абсолютно никаких доказательств потенциала зависимости от метилового эфира бензоилэкгонина.

— А как насчет психологической зависимости?

— Ну, да… но когда вы спросили меня, имелась ли у Салли привычка…

— Мы спросили, знали ли вы об этой привычке, мистер Мур.

— Я просто возражаю против слова «привычка». В любом случае я не верю, что Салли Андерсон принимала кокаин. Или любой другой наркотик, если уж на то пошло.

— Как насчет марихуаны?

— Я не считаю ее наркотиком.

— Мы нашли волокна и семена марихуаны в ее сумочке, мистер Мур.

— Это вполне вероятно. Однако позвольте повторить: я не считаю марихуану наркотиком.

— Мы также обнаружили следы кокаина.

— Я удивлен.

— Даже после того, что мы сказали вам о той вечеринке?

— Не знаю, кто вам сказал, что Салли нюхала кокаин, но…

— Назвать вам имена?

— Да, пожалуйста.

— Тина Вонг, Тони Асенсио, Майк Ролдан и Лонни Купер.

Мур тяжело вздохнул, затем покачал головой.