Восьмой круг. Златовласка. Лед

Глава 15

Той ночью искаженный образ Лоскальцо являлся ему в ряду кошмарных сновидений, а потом — казалось, прошло не больше минуты, после того как он выбросил своего противника из головы и погрузился в глубочайшее забытье, — его разбудил пронзительный звонок телефона.

Звонила миссис Нэпп. Смутно воспринимая заливающий комнату солнечный свет, Мюррей подумал: сейчас утро субботы. Значит, дело должно быть важным.

— Вчера после вашего ухода вам звонили дважды, — сказала миссис Нэпп. — Первой звонила миссис Дональдсон. Просила напомнить вам, чтобы сегодня вечером вы были в студии мистера Принсипа. И передать, что она обо всем позаботилась, что бы это ни означало.

— Хорошо. Кто еще звонил?

— Джордж Уайкофф, Дачесс-Харбор, Статен-Айленд, — ответила миссис Нэпп, словно произнося заклинание, и Мюррей внезапно проснулся полностью. — Он оставил мне номер своего телефона, не включенного в справочник, чтобы вы могли связаться с ним как можно скорее. Есть у вас под рукой бумага и карандаш?

— Минутку, — ответил Мюррей и снова лег с закрытыми глазами, чтобы обдумать это развитие событий. В настоящее время, он знал, существует реальная вероятность, что один из шустрых людей Лоскальцо подслушивает, подключает к сплетению проводов в подвале «Сент-Стивена», каждое слово. Но предпринимать что-нибудь в связи с этим уже поздно, разве что клясть удачу рыбака, приманившего такую крупную рыбу, как Уайкофф — кита-убийцу среди акул, — и вынужденного стоять со связанными руками, глядя, как добыча уходит.

— Алло, вы слушаете? — спросила миссис Нэпп.

— Да. Бумажку с телефонным номером просто порвите. И забудьте о ней. Это ясно?

Одним из достоинств миссис Нэпп было то, что ей никогда ничего не требовалось повторять.

— Понимаю. Еще что-нибудь, мистер Керк?

— Нет, — ответил Мюррей. — Это все.

Здание, где находилась студия Алекса Принсипа, выходило фасадом на парк Грамерси; со своими многочисленными балконами и коваными балюстрадами, оно было словно перенесено целиком из Нового Орлеана. Сама студия была достаточно большой, что могла бы служить баскетбольной площадкой, и войдя, Мюррей обнаружил множество людей в заполненном шумом и табачным дымом пространстве. Найти Алекса в толпе было легко — он возвышался над всеми на голову, и его лицо, густо заросшее бородой и блестящее от пота, светилось, как маяк в тумане, а Диди, разумеется, сопровождала его.

— Послушай, что это? — спросил Мюррей у нее. — Я ожидал найти здесь небольшую компанию. А это похоже на собрание кланов.

— Ну-ну, не вини меня, дорогуша. — Диди была сосредоточена на кувшине с мартини, который умело взбалтывала. — Начнем с того, что я почти никого не приглашала, но каждый хотел привести с собой кого-то, и я не могла сказать «нет», так ведь?

— Могла бы попытаться. Признаюсь, я польщен, что все это устроено для меня, но иногда…

— Перестань, — сказала Диди. — И не надо чувствовать себя таким польщенным. Здесь все так только потому, что за все платишь ты. Я имею в виду — вместо покупки картины. Это будет на твоем счете из «Сент-Стивена», потому что это они все поставляют сюда. Они были очень сговорчивы.

— Не сомневаюсь. Рут здесь?

— Я сказала, что будет, так ведь? Она где-то там.

Мюррей стал пробираться через толпу в указанном направлении, ему потребовалась беспокойная минута, чтобы найти Рут. Потом, как и ожидал, он увидел, что она скрыта полукругом поклонников и явно довольна этим. Двое из них были ему знакомы. Это были Тед Холлоуэй, бывший телепродюсер Диди, и коренастый, с лицом гнома, один из закадычных друзей Эвана. Он представился Мюрреем в тот вечер, когда бард устроил достопамятное выступление в вест-сайдском салуне, просто как О’Мираг. Это был непризнанный поэт с гораздо большим талантом, чем Эван, но с гораздо меньшим сексуальным пылом.

— Вот что убивает меня, — печально объяснил он. — Мы вернулись во времена миннезингеров, когда ты пел для графа и — простите мое выражение — трахал графиню. Я горячо предан умеренности, в этом неокуртуазном веке для таких, как я, места нет.

Глядя, как Рут обращается с поклонниками, Мюррей понял, что все под полным контролем. Компания находилась в той стадии, когда заинтересованные самцы рассматривали перспективы, но что-то делать были еще не готовы. Потом компанию заслонил на миг официант — он узнал в нем человека из гриль-бара в «Сент-Стивене», — который с высоко поднятым нагруженным подносом проплывал через толпу так же легко, как угорь сквозь водоросли. Официант тоже узнал его.

— Хорошая вечеринка, мистер Керк, — сказал он, опуская поднос. — Возьмете что-нибудь?

— Нет, спасибо, — ответил Мюррей, а стоявший рядом человек сказал: «Ну а я возьму» и взял сандвич. Потом обратил сильно загорелое, полное лицо к Мюррею.

— Керк? — спросил он. — Послушайте, я вас знаю. Вы работали у Фрэнка Конми, так ведь?

— Да.

— Я так и подумал. Моя фамилия Чипмен. Джо Чипмен. Я возглавлял агентство, заказывавшее интервью Фрэнка на радио. Жаль его, правда? Но, конечно, когда пришел его час, он был уже стариком.