Воспитание и дрессировка глазами собаки

Пока я сидела в клетке, Кискис покинула свое постоянное убежище на шкафу и теперь свободно расхаживала по всей квартире, пользуясь тем, что я не могу до нее добраться.

Меня же хоть и заводила такая наглость, но больше всего мозг был сосредоточен на решении задачи — как выбраться.

Я грызла прутья клетки, но они не поддавались.

Я совершала подкопы, но только умудрилась сломать коготь, что оказалось довольно болезненно.

Я скребла лапами и по стенам, но все было бессмысленно.

Даже лай, когда кто-то проходил мимо, не приносил результата.

Тогда мне ничего не оставалось, как начать выть. Должна же я была как-то сообщить миру о своей нелегкой судьбе.

Если Ма была в это время дома, то она тут же прибегала. Я радостно начинала крутиться, но она почему-то ругалась, а иногда била по стенам клетки. В итоге я научилась, что когда Ма входит в комнату, нужно прижаться к полу, и все ограничится фразой «Замолкни!».

Когда меня выпускали из клетки, я тут же делала лужу, обозначая свою безмерную радость. В нее же я закладывала крик о помощи в надежде, что мои мучения прекратятся. Но Ма почему-то только злилась и снова закрывала меня в клетку.

Но меня не просто ограничили в движении, а еще пытались отвлечь от попыток выбраться. Сначала это были уличные палки, которые я любила раньше грызть. Сейчас же, брошенные мне в клетку, они не вызывали интереса. Тогда Ма принесла мне какие-то резиновые и мягкие игрушки, но ими я тоже не заинтересовалась настолько, чтобы оставить цель. Кости, конечно, отвлекали, но ненадолго, ведь я разгрызала их с большой скоростью, а потом возвращалась к побегу.

И тут Ма принесла мне какую-то странную игрушку, называемую у вас, людей, конго. А странность ее заключалась в том, что она была с кормом. Я сразу же поняла: этим не играют, это едят! Вот только этот самый корм было сложно извлечь из резиновой баночки. Я и лизала, и пыталась выгрызть, и возбудилась так, что просто разорвала эту штуку на части, съедая те куски, которые были с лакомством.

И тут в горле что-то застряло. Я начала хрипеть и кашлять. Ма прибежала на эти звуки и открыла клетку. Нет, я не радостно выскочила, а безвольно вышла, сопровождаемая рвотным рефлексом. Но срыгнуть застрявший предмет не удалось, изо рта шла только пена. Кашель и рвота продолжались недолго, эта штука все-таки выскочила. Я хотела снова ее съесть, но Ма отобрала.

Но было во всей этой истории и хорошее. После удачной попытки избавиться от инородного предмета в горле я получила столько внимания и ласки, сколько давно уже не видела. Ма сидела со мной на полу и гладила меня. А я, распластавшаяся рядом, положив голову ей на ноги, была самой счастливой собакой.

Что нужно было для счастья? Всего лишь подавиться!

Что я сделаю в следующий раз? Сымитирую кашель и рвоту!

А вы думали, собаки ничего не понимают?

Мы умнее, чем вам кажется!

Глава 31. Борьба за ресурсы

Я периодически кашляла и делала вид, что хочу срыгнуть, и это давало свои плоды. В клетке меня теперь держали только, если дома никого не было. Когда же Ма оставалась дома, я свободно перемещалась по квартире, ограничивая в перемещениях Кискис. Когда Ма с Малым уходили, в клетке я находилась лишь утром, пока не возвращался Малой, выпускавший меня на свободу.

Еще каждый мой кашель привлекал внимание Ма. Она тут же бросала всю деятельность и устремлялась ко мне. Иногда прощупывала мою шею, но, самое важное, ласково со мной общалась и не переставала гладить.

Жизнь налаживалась, и я чувствовала уверенность не только в этом, а еще и в том, что Славика пора поставить на место.

Этот несносный двуногий щенок постоянно дразнил меня, когда я ела. Конечно же, я рычала, но тут же вмешивалась Ма, и мне прилетало по заднице или морде. Но я взрослела, приобретала знания, опыт и силы, и не собиралась дальше терпеть этого нахала.

Первый укус был в отсутствие Ма. Славик проходил мимо, когда я сидела возле кухонного стола, охраняя на нем продукты. Я предупреждающе рыкнула, но Славик все равно потянулся к столу. Тут я его и прихватила.

Второй раз я выскочила на него из кухни, когда он помешал моему кормлению. Он зачем-то закричал, видимо, хотел пойти в атаку. Но я же чувствовала его гормональный выброс страха. Да и драться с этим доходягой я не собиралась, всего лишь отогнала его от своей миски.

Странным было то, что прибежавшая Ма тоже не зашла в кухню, и я отчетливо уловила и ее страх.

В третий и последующие разы я кидалась на всякого, кто хотел потревожить меня во время приема пищи. А ела я теперь чаще, ведь могла себе позволить и взять с человеческого стола.

Неприкосновенным стал и мой диван, лежа на котором я теперь рычала на каждого проходящего мимо. А залезть на него имела право только я.

Думаете, меня стали больше запирать в клетке? Да кто же отважится бросить мне теперь такой вызов? Я по праву заняла место вожака в стае, в которой его долго не было. Теперь я устанавливала правила в этом доме! И когда их кто-то нарушал, я как ответственный вожак, ставила его на место. Сначала рыком, а если не понимал, укусом.