Воспитание к свободе

Так как интенсивное преподавание, проводимое учителем, требует относительно небольших групп учеников, а такие виды занятий, как показ фильма, презентация материала и постановка задачи можно проводить и в больших группах, то утверждают, что классное обучение «постепенно отомрет» (Т. Хусен) , а классные комнаты будут заменены другими помещениями, соответственно оборудованными. Ученики все больше будут работать каждый для себя и все меньше будут знать, что делают другие. Во всех высокоразвитых странах сейчас школьные эксперты заняты тем, что составляют учебные программы для «индустриализации» школы. Эти школьные планы ориентированы на школы с количеством учеников не менее 2000, только в этом случае организационно и экономически возможно рентабельное производство. Но что же тогда будет с человеком, с человеческими отношениями, с глубочайшим познанием — познанием человека и человеческого общества?

Современная цивилизация оказывает очень глубокое влияние именно на маленьких детей — если только родители сознательно не творят иных форм — она дает слишком много односторонних внешних впечатлений и информации, но совершенно недостаточно импульсов для «моторики», воли и жизненных чувств, если, конечно, родители осознанно не создают другую атмосферу жизни детей.

Индустриализованная школа, с ее потоком информации и недостатком общения, очень способствует распространению этой опасной тенденции. Чувство отчужденности и изолированности в таких школах ощущается все острее. Это неизбежное следствие того пути, по которому мы идем.

В государственных школах, где новые формы работы еще не нашли такого широкого применения, есть, конечно, учителя, способные создать вокруг себя атмосферу радости, защищенности и приветливости. Кто таких педагогов знает, тот с большим уважением относится к их работе. Но как эти социальные качества можно сделать плодотворными для школы, если утратится самая главная предпосылка для глубоких человеческих контактов на занятиях как таковых, если учителю все больше и больше отводится роль простого «наблюдателя», «контролера»?

Вопрос о значении индустриализованной школы для человека нужно рассмотреть еще в одном направлении.

Что-то загадочное есть в том брожении, которое чувствуется уже несколько лет среди молодежи и полностью проявилось в волнениях 1968 года, имевших место в большинстве стран мира.

Эти беспокойства среди молодежи ни в коем случае нельзя объяснить только обычным несогласием молодого поколения со старшим. Оппозиция была направлена не против наших слабых сторон, а наоборот, против того, что многие относятся к сильной стороне нашей современной цивилизации, а именно, против погони за более высокими производственными показателями и более высоким жизненным уровнем. Многим думалось, что эта погоня будет бесконечно продолжаться, что будут возникать все новые и новые материальные цели, к которым все будут стремиться. Но тут приходит молодежь и приостанавливает вращение колеса производства. Она не хочет в этом участвовать, она ищет совсем другие цели. Она одевается в заштопанные джинсы, надевает деревянные башмаки, бросает учебу, не заботясь о своей карьере. Вместо этого она участвует в митингах и демонстрациях, в сходках активистов. Некоторые из них выглядят как индийские Садхи — мягкий, отсутствующий взгляд из-под круглых очков, с бородой и длинными волосами. Вся эта причудливость говорит о серьезном культурном симптоме, о растущем интересе к йоге, к дзен-буддизму и традиционным религиям. Это свидетельствует о неудовлетворенности духовных потребностей в рамках общепризнанного западного образа жизни.

Студенческий мятеж

Что хотели студенты сказать своим мятежом? Был ли он доказательством «резкого полевения» или растущего влияния Маркса, Маркузе и Че Гевара? А может быть, они хотели доказать социальную несостоятельность традиционного капитализма или хотели более активно участвовать во всем, что происходит в мире? Показать ужасные противоречия между поколениями ("не верь тем, кому больше тридцати") или возразить против западноевропейского вульгарного материализма? Наверняка, всего понемножку. Будущим историкам будет тяжело понять это сложное переплетение отдельных мотивов и локально обусловленных комплексов проблем. Но уже сейчас совершенно очевиден один основной факт, что этот всемирный мятеж почти везде начался как протест против политизированного обучения в университетах.

Один шведский преподаватель университета следующим образом обобщил некоторые важные положения истории возникновения волнений. Можно «с большой долей уверенности сказать, против чего не были направлены волнения. Это не было выступлением против профессоров и преподавателей как таковых, а только в той мере, в какой они представляли истеблишмент, присоединялись к нему и защищали его. Студенты требовали отставки не преподавателей Колумбийского университета или университета Беркли, а дирекции, состоящей не из ученых, а из деловых людей и выдающихся политических деятелей» (Брандель Г. Школьная реформа и кризис университетов).