Воспитание к свободе

«Учительский коллектив вальдорфской школы желал бы вести обучение таким образом, чтобы первые три года учителя были бы совершенно свободны при распределении учебного материала. При этом школа стремится к тому, чтобы к окончанию третьего класса дети достигали того уровня знаний, который полностью соответствует образованию трех классов государственной школы; и ребенок, уходя из третьего класса вальдорфской школы, смог свободно поступить в четвертый класс любой общеобразовательной школы. В четвертом, пятом и шестом классах вновь должно иметь место свободное распределение учебного материала. По окончании шестого класса дети в вальдорфской школе должны овладеть учебной программой шести классов средней школы (это соответствует двенадцатилетнему возрасту ученика). То же самое относится и к обучению в седьмом-восьмом классах. Дети должны полностью усвоить учебный материал реальной школы и быть в состоянии перейти в соответствующие их возрасту классы другой средней школы».

В Дорнахском пасхальном курсе Р. Штейнер несколько раз подчеркивал, что дети после определенных классов вальдорфской школы (после 3-го, 6-го, 8-го) должны быть в состоянии без проблем перейти в следующие классы обычных школ. Почему же сейчас кто-то говорит, что перед вальдорфской школой нельзя ставить этих требований и что сравнивать результаты можно только после окончания школы в целом? Ведь дети всегда переходят из одних школ в другие, семьи переезжают из города в город (а ведь вальдорфских школ сейчас в России меньше, чем одна на 100 городов). Да, в первом-втором классах у нас имеется известное запаздывание по русскому языку и математике. Но вполне возможно, за исключением отдельных немногочисленных тем, чтобы наши дети к концу 4-го класса изучили тот же объем материала, что и дети в средних государственных школах, и при этом знали его не хуже. Это доказала, например, аттестация в нашей школе, причем в классах с немалым числом трудных детей.

Вообще мне представляется педагогически оскорбительным утверждение, что вальдорфская школа не может обеспечить уровень знаний, определенный государственным стандартом. Здесь же важно отметить, что сейчас общественное сознание в России все более скептически относится к либеральным идеям. Действительно. люди говорят, мы попробовали ввести свободу в торговле — и получили дикий рынок, с массой некачественных товаров, что, скажем, в торговле продуктами стало приводить просто к отравлениям; мы ввели некоторую свободу в финансово-предпринимательской сфере (ценные бумаги и акции, страховые компании и т.п.) — и получили массу полукриминалъных акционерных обществ, которые собирают деньги у населения, а потом просто исчезают, мы дали свободу создания негосударственных школ — и получили множество несерьезных, дилетантских школ, где детей ничему не учат, где занятия проходят в неприспособленных помещениях, а бухгалтером назначают какую-нибудь маму, которая в жизни не составляла баланс. Все эти социальные установки, вместе с тяжелой общей финансовой ситуацией, сейчас приводят к тенденции угасания свободных школ, к скептицизму в отношении «педагогических экспериментов, в медленному ужесточению условий для уже действующих негосударственных школ.

К сказанному присоединяется еще один, новый для западноевропейского вальдорфского движения и очень серьезный фактор — Православная церковь. Каково будет отношение церкви к вальдорфским школам (и наоборот)? При этом нужно учесть, что вопрос этот — не только идейный (или, не дай Бог, идеологический), но и вполне конкретный. Среди наших родителей довольно много православных людей. — и мы должны честно, последовательно и ясно им показывать, что мы не являемся некоей «новой сектой», не ведем антропософской индоктринизации детей и вообще не делаем ничего богопротивного и антихристианского.

Вальдорфские школы являются неконфессиональными, однако во всей системе образования присутствует значительный элемент христианства — как основы современной культуры, морали и собственно человечности. Например, с первого класса все дети участвуют в

школьных праздниках, многие из которых прямо определяются христианским календарем (важнейшие — Рождество и Пасха). Дети с учителями делают соответствующие сценические постановки, разучивают песни, украшают классы и т.п. Во втором классе одна из сквозных тем — христианские святые (конкретные личности, разумеется, зависят от страны; у нас, например, это Сергий Радонежский, Кирилл и Мефодий и другие русские святые). В третьем классе изучается Ветхий Завет, в четвертом — краеведение, которое, естественно, включает существенный историко-религиозный компонент. Итак далее. Короче говоря, школа, являясь неконфессиональной, не ставит своей целью обязательно привести учащихся в лоно конкретной конфессии (православной, лютеранской, католической), но рассматривает христианство и Библию как один из важнейших факторов воспитания общечеловеческой культуры и морали. При этом школа, разумеется, равно открыта для детей из православных, атеистических, мусульманских и других семей.