Воспитанник орков. Книга третья

А кругом только сплошной желтый песок, испестренный кое-где кустиками голубых колючек и серой полыни. Песок, песок… песочек, песочище… Хотя, на самом-то деле песок был разным — где-то его желтизна сменялась киноварью, а где-то оранжевым, словно апельсин. А здесь, где барханы словно бы расступались, песок был желто-черного цвета, а редкие маки, раскиданные по барханам, тоже казались черными. Данут слышал от гномов, что там должны быть какие-нибудь полезные ископаемые. Может, железо или медь? Точно он не знал, да сейчас мысли были совсем о другом — как бы не отстать от Энама. Целыми днями перед глазами мелькала спина с рисунком паука.

Энам сказал, что в раскаленном песке можно сварить яйцо. Пришлось поверить на слово. (Эх, он бы сейчас тоже не отказался от вареного яйца. Или, от яичницы из трех-четырех яиц.)

Неутомимый «сын песков» пер вперед, словно молодой лось. Нет, не лось. Сохатые в пустынях не водятся. Ну, тогда как эта здоровенная ящерица, что чешет через пустыню, и все равно ей, что кругом нет ни деревца, где можно спрятаться от зноя. И до чего же мерзкая, зараза! Приснится такая — потом заикаться станешь. Шустрая, вертлявая. Правда, далеко она не ушла, а на вкус так вполне ничего. Даже показалось, что похожа на курицу. Жаль, не было соли, да и жареная она была бы вкуснее (берегли дрова на ночь), но и сырая ушла за милую душу. Главное, что это была не рыба. Наверное, теперь Данут долго не сможет смотреть на рыбы. (Эх, не говори гоп, пока не перепрыгнешь! Все еще может быть в этой жизни!)

Парни шли по пустыне уже третий день. Энам, «оживший» после морского путешествия, взял на себя руководство экспедицией. Понятное дело, что оружие пришлось брать с собой. Еще пришлось тащить на себе все дерево, что удалось отломать от яхты (эх, жаль было такую красавицу курочить, но куда она теперь?), и парус.

Воспитанник орков поначалу решил, что парус им понадобится, чтобы укрываться от дневного зноя, но оказалось, что с его помощью Энам добывал воду — если расстелить парус, то за ночь в нем скапливается вода. Не сказать, что много, но достаточно, чтобы как следует напиться и намочить тряпки, чтобы закутать ими головы. Повязки, конечно же, скоро высохнут, но все лучше, чем ничего.

Данут за эти дни узнал очень много нового и интересного. Например, он отчего-то думал, что по пустыне следует передвигаться ночью, по холодку, а днем прятаться от жары в укромное местечко. Но оказалось, что в темноте по песку много не пройдешь. По нему и днем-то идти трудно — ноги вязнут по щиколотку, а то и глубже. Можно угодить в какую-нибудь нору, запнуться за верблюжью колючку (верблюды, как сказал Энам, это такие звери, с горбом на спине), да и вообще, раз дорог нет, то ни шиша не видно. Ночью здесь отчего-то царит чертовский холод. Он сам переносит холод лучше, чем жару, но все равно, лучше, если под боком есть костер.

На четвертый день песок сменился ровной поверхностью, иссушенной солнцем и покрытой морщинами, избороздивших почву причудливыми морщинами. Идти стало гораздо легче. А на горизонте сгущались черные грозовые тучи. Неужели в пустыне бывает дождь? Как казалось воспитаннику орков — влага, выпадающая с небес, просто-напросто испарится в раскаленном воздухе, не долетев до земли. А вот коли долетит, то это будет совсем неплохо. Глядишь, все кругом посвежеет, да и самим бы не помешало слегка охладиться. Вода, собранная с паруса, конечно же, неплохо, но уж слишком ее мало. От дождя должны бы появиться лужи, но похоже, земля впитывает почву похлеще сухой губки.

Но Энаму отчего-то не понравилось приближение грозы. Он с тревогой оглядывался через плечо, посматривая на тучи, скопившиеся, словно рваные свинцовые плиты, всматривался в далекие всполохи и едва слышные раскаты. Может, боится, что в него молния попадет? И впрямь, если молнии бьют по возвышенностям, то они с напарником здесь самые высокие существа, на многие версты кругом, что означает — по ним первым и попадет!

Молнии сверкали, стремясь попасть в двух путников, бредущих по пустыне. Казалось, они выцеливают именно Данута с Энамом. Одна из молний, угодив в корявый куст, испепелила его в мгновение ока.

Отчего-то по пустыне пронесся холодный, едва ли не ледяной ветер, а потом пошел дождь. Он бил с неба с такой силой, что оставлял на выжженной солнцем земле вмятины. Данут, как мог, замотал голову и спину парусом, но все равно было такое чувство, что попал под каменный поток.

— Быстрее! — вопил, между тем, Энам.

Парнишка, похоже, от ударов дождя не страдал, хотя ему доставалось не меньше. Может, паучок на спине помогает?

Только, какой смысл бежать с утоптанного места (кстати, кто тут эту землю топтал, и почему на ней нет песка?) и нестись по пескам, если и там и тут ровная местность?

«И чего это он?» — недоумевал Данут, но повинуясь приказу, припустил так, что парень с пауком остался далеко позади. По холодку бежать было хорошо, это вам не под пеклом. А сзади несся Энам, подбадривая его криками:

— Вот так. Хорошо. Еще немножко!