Воспитанник орков. Книга третья

А недавно Данута настигла мысль — а не сам ли начальник каравана убил Энама? Удар был нанесен сзади, в спину. Может быть, Главный Караванщик опасался, что Энам не позволит убить человека, спасшего ему жизнь и, потому, решил избавиться от него? Вполне возможно. Хотя, воспитанник орков допускал, что смерть друга произошла именно в бою, от рук разбойников.

Вполне возможно. Об этом надо бы спросить самого Главного Проводника. Но как разыскать подлеца? Скорее всего, к тому времени, когда он сам окажется на побережье, караван вернется обратно в оазис, а идти самому через всю пустыню — это нелепо. Ну что ж, к списку врагов добавился еще один. Но Данут был уверен, что рано или поздно судьба предоставит ему возможность сквитаться. А когда и как — это уже другой вопрос.

Покамест Данут решил «плыть по течению». Он будет потихонечку кочевать с отарами, присматриваться к степи, изучать местные приметы и ориентиры, а там видно будет.

Но судьба распорядилась по-иному.

Вечером, когда кочевники остановились, а Данут помогал сгонять овец на очередную дойку, к нему прибежала Жусан.

— Тебя зовут, — выпалила юная вдова, переведя дух.

— Кто? — спросил Данут. Обычно, в кочевье никто никого не звал, а просто подходили сами.

— Тебя ждет старая женщина.

До парня вначале не дошло, о какой женщине идет речь. В стойбище было немало и пожилых женщин, и старух. По именам он почти никого не знал, считая, что специально запоминать смысла нет, а кто запомнится — тот запомнится и так. Но старая женщина — это Старая женщина, с большой буквы. Самая старшая и уважаемая среди кочевников, у которой можно спросить обо всем на свете, от того — какая будет погода через неделю и можно ли сегодня мыть шерсть, если завтра ожидается дождь. Старая женщина не покидала своей повозки, похожей на дом на огромных колесах и сам Данут ее еще ни разу не видел. И вот, на тебе. Неужели скажет, что ему теперь придется жениться на юной вдове? То, что их совместная ночь не укрылось от глаз и ушей кочевников, так это и овце понятно.

Жусан проводила парня к кибитке, где обитала Старая женщина, а сама, немного помедлила и убежала. Все правильно. Чувства чувствами, а овцы сами себя не выдоят, и молоко в сыр не собьют.

От кибитки, где жила старуха, пахло влажным войлоком, запахами пота, мочи и всеми прочими «ароматами», сопутствующими старому, давно не мытому телу. Похоже, кто-то пытался перебить эти запахи, набив часть повозки сушеной полынью, но чуткий нос воспитанника орка было трудно провести. Данут слегка поморщился и легонько постучал по деревянной раме повозки.

— Я слышу тебя, — донесся изнутри старческий надтреснутый голос. Затем оттуда раздался смешок: — Мальчику неприятен запах моего тела? Согласна, я уже не могу встать со своей подстилки, и мне приходится ходить под себя, а помощницы не успевают менять циновки. Если бы ты меня увидел, то сам бы обгадился от страха. А если ты доживешь до моих лет, то будешь пахнуть так же, как я, если не хуже. Поверь мне, запах старости — это не самое плохое, что тебя ждет. К запаху можно привыкнуть, а к немощи — нет. Ты думаешь, что погибнешь молодым, в бою? Не знаю. Я не провидица. Но у тебя вряд ли получится прожить столько времени, сколько прожила я, уж слишком ты тороплив.

— Ты меня звала? — поинтересовался Данут, пропуская мимо ушей неприятные слова.

— Глупый вопрос, мальчик. Тебе следовало спросить — зачем ты меня звала, старая ведьма? А то, что я тебя звала, это и так понятно. Если бы не звала, разве бы ты пришел?

Данут предпочел промолчать. Разумеется, он бы не пришел. Какой смысл?

— Молчишь? Это правильно. Ты хочешь меня о чем-то спросить?

Воспитанник орков слегка замешкался, но потом задал вопрос:

— Кто вы? Фолки? Орки или эльфы?

— Глупый вопрос. Какая разница, кто мы такие? Я даже не знаю, кто такие орки или эльфы. Мы — это мы. А те, о ком ты говоришь, часть того, что было когда-то нами. Мы не задумываемся о том, кто мы такие. Зачем? Мы просто живем с ладу с миром, со степью. Мы живем, мы умираем, а что еще нужно? Какая разница, как жить, если рано или поздно ты все равно умрешь? Ты неплохой мальчик, но ты чужак. Ты можешь говорить с собаками и людьми, не разжимая губ. Это хорошо. Ты мог бы принести нам большую пользу, а твои дети смогли стать бы настоящими степняками. Эх, как жаль, что ты не женщина. Из тебя могла получиться бы не просто Старая женщина, а Великая Старая женщина. Но ты не женщина и ты никогда не станешь настоящим кочевником, тебя постоянно будет тянуть туда, откуда ты пришел.

Данут молчал, не зная, что ему ответить, а старуха, верно, и не ждала от него каких-то слов.