Воспитанник орков. Книга третья

Снаряды, которыми гворны били из катапульт, были действительно пустыми емкостями из-под петрола. Но они туда вкладывали не песок, как думал Данут, а камни и осколки железа. А еще гномы додумались вкладывать в боченки небольшие фитильки, горевшие в полете, и не гаснувшие на ветру. А ведь чтобы произошел взрыв, совсем не требуется, чтобы посудина была заполнена петролом. Напротив, пары горючего, воспламенившись, взрывались, словно фейерверки, разнося в стороны камни и осколки, калеча и убивая при этом и людей, и животных.

Откуда-то со стороны раздавались крики людей, жалобное ржание лошадей. И, если поначалу воспитанник орков жалел о том, что он не стоит сейчас на башне, не может видеть сражение, то теперь он покрепче зажал уши, стараясь не слышать конского крика. Ему, наполовину орку, было тяжело осознавать, что по его вине сейчас гибнут младшие братья, виновные только в том, что люди привели их на убой!

Данут знал, что его предки воевали с людьми верхом на хищных животных — на тиграх, и на львах. Но тигр и лев, даже медведь, это все-таки не конь, который живет рядом с человеком, и служит ему всем, чем может.

Парню даже показалось странным, что он горюет о лошадях. О животных, которых он почти никогда не видел. Нет, видел пару раз, но никогда не подходил к ним близко, не было надобности.

«Все-таки, какие же мы все сволочи!» — подумал Данут, проникаясь ненавистью и к самому себе, и к гномам, придумавшим такое безжалостное оружие, к разбойникам.

Куда бы проще выйти сейчас с мечом в руке против целого полчища, сразится с ним, победить — если получится. Ну, не получится, так благородно умереть, с мечом в руке, чтобы твои друзья поплакали на могиле, а потом насыпали холм. Ну, а потом забыли бы о тебе.

Но проще-то никогда не будет. Превозмогая себя, Данут начал слушать крики умирающих лошадей, раненых людей. А потом началось хлопанье арбалетов. Видимо, не все разбойники погибли, не все лошади повернули назад, испугавшись шума и криков. Кое-кто из бандитов уже выходил к ограде.

Но там они уже становились легкой добычей арбалетчиков. Гворны-стрелки, имевшие по четыре арбалета на каждого, умело засаживали стрелы между пиками ограды, выбивая всадников из седел. А пока стрелок нажимал на спусковой крючок, гворн-заряжальщик успевал натянуть тетиву, и приготовить очередной снаряженный арбалет к бою.

Конечно, несли потери и гномы. Опытные всадники, даже в таких невыгодных для себя условиях, умудрялись прицелиться и отправить стрелу в противника. Но потери теперь были из-за собственной невнимательности, если кто-нибудь неловко высунул ногу или руку из укрытия, либо из-за чрезмерной гордыни, не позволявшей гворну укрыться за бойницей.

Впрочем, уже минут через пятнадцать от начала боя, стало понятно, что разбойники это сражение проиграли. Однако, они почему-то не уходили. Может быть, не было команды от Акиры, ушедшего залечивать свое око?

Всадников становилось все меньше и меньше. Когда их осталось не больше двух десятков, Данут скомандовал:

— Копейщики, строй!

К «командному пункту» подбежали тридцать гворнов, облаченные в доспехи, со щитами и с длинными копьями. Верно, парни (м-да, самый младший из «парней» был старше Данута лет на двести), засиделись без дела, а теперь рвались в бой.

Как строить хирд, воспитанник орков не знал. Там свои тонкости и сложности — укрываться щитом, при этом работая топором — не для него. Но как построить стандартный боевой строй, в три шеренги, закрытый щитами и ощетинившийся копьями — это он знал прекрасно, потому что подобные навыки тоже входили в обучение Молодых щенков. В принципе, Данут сумел бы командовать подразделением человек в сто, а то и в двести. Вот, если вместо батальона будет полк, ему придется труднее. Этому в лагере Молодых щенков не учили. Но сегодня хватит и тридцати бойцов.

Одна беда, что сегодня ему нельзя возглавлять ударный кулак, призванный окончательно добить врага. Еще накануне общее собрание гворнов запретило своему воинскому начальнику рисковать жизнью, а теперь парень мог только с грустью наблюдать, как боевой строй гворнов, во главе с Маллвертом, выходит из ворот и атакует конных разбойников.

Глава 24

После боя

Кто-то сказал, что самое трудное после боя — это видеть трупы врагов и тела убитых друзей. В смерти, как ни крути, все равны. Но еще хуже — вслушиваться в стоны умирающих, понимая, что помочь-то ты им ничем не сумеешь. Мертвец, он лежит себе, и лежит, никому не мешает, а раненый изводит своими стонами и живых, и мертвых. Может, правы гворны, предлагая применить старинную «методу»? Она была чрезвычайно проста и решали множество проблем.

— Нет! — твердо сказал Данут, строго посмотрев на своих подчиненных.

— Это было бы по-старому обычаю, — попытался настаивать Меллверт, но стушевался под взглядом командира.

Воспитанник орков не стал приводить примеры кодекса орков о том, что раненые, независимо от того — свои они, или чужие, должны получить помощь. Что гномам до кодекса вчерашних врагов? Пришлось находить иные аргументы.